Таким образом, по Бакунину, «эти законы, с одной стороны, суть объективные мысли, объективные потому, что они – не произвольное произведение познающего человека, но мысли, действительно пребывающие в действительном мире; они не выдуманы человеком, но найдены им в действительно существующих фактах; с другой же стороны, они – субъективные мысли, потому что в противном случае человек, познающий субъективный дух, не мог бы понимать и усваивать их; понять предмет – значит найти в нём самого себя, определение своего собственного духа, и если б закон, найденный мною в действительности, был только объективною, но не субъективною мыслью, тогда бы остался он недоступным для моего разумения; поэтому единичный факт, оставаясь только единичным, не может быть предметом моего познавания, не может быть проникнут мною; как единичный он всегда останется чуждым и внешним для меня предметом, и если я хочу уничтожить эту внешность, если я хочу найти себя в нём и понять его, то я должен отыскать в нём всеобщее, мысль, которая была бы, с одной стороны, объективною мыслию, мыслию, действительно пребывающею в нём, с другой же стороны, субъективною мыслию, определением моего собственного духа»15.
И Бакунин подводил итог своим поискам сущности философского знания: «Итак, если возможно знание, познающее законы не из опыта, но a priori, как систему чистых мыслей, имеющих своё необходимое развитие независимо от опыта, то такое знание вполне удовлетворит всем требованиям познающего духа. Во-первых, оно будет иметь характер необходимости, недостающей эмпиризму, так что развитие мысли как необходимое будет вместе и доказательством её. Во-вторых, оно будет действительно всеобщим знанием, потому что не будет восходить, подобно эмпиризму, от единичного и особенного к отвлечённому и непонятному всеобщему, но будет понимать особенное и единичное из собственного имманентного (присущего) развития всеобщего, так что ни одна особенность не вырвется из необходимости этого развития. Наконец, если действительный мир, в самом деле, – не что иное, как осуществлённая, реализованная мысль, – а мы видели, что вера в пребывание мысли в действительности составляет сущность как обыкновенного сознания, так и эмпиризма, – то оно будет в состоянии объяснить тайну этой реализации, тайну, недоступную для эмпиризма. Такое знание есть философия»16.
Но раз действительный мир не что иное, как осуществлённая, реализованная мысль, то нельзя ли, познав эту всеобщую мысль, попробовать исправить недостатки этого действительного мира? Насколько это реально для человеческого духа и человеческого разума? Посмотрим, что писал Бакунин об этом во второй статье о философии, хотя и не опубликованной, но написанной тогда же и увидим, с каким идейным багажом оказался будущий анархист в Европе 1840-х гг.
Как