Наконец, толпа остановилась у темнеющего, чуть пугающего неизвестностью входа. Что за звери могли там ждать детей и взрослых? Но и внутрь Паше хотелось попасть – туда, где сухо и тепло. А еще писать хотелось неимоверно. По пути он постеснялся сделать это, как пара других пацанов, а теперь жалел об этом и терпел. Судя по тому, как перешептывались девчонки, наконец-то отлепившиеся от учителя, весь этот комплекс внутренних проблем был и у них. Степняки спешились. Ну, и другие подтянулись – почему-то все взрослые. И это не только он, Паша, заметил. Тот мужик, что помогал перевязывать Макса, пробормотал вполголоса:
– Какой-то стан полевой, что ли? Скотоводы. Юрт не видно, одни эти кошары. Но скота нет. Пасется, наверное, где-то.
Их начали запускать внутрь. По одному, тщательно обыскивая, и отнимая практически все, кроме одежды. Девчонки вскрикивали, и ругались громко, вслух; когда их лапали без всякого стеснения. Некоторые – та же Ленка, к примеру – так вообще матом завернула, таким отборным, совсем по-взрослому. А степняки – и обыскивающие, и наблюдавшие за этим занятием, только громко хохотали. Наконец, и Паша попал в пару сильных, и бесцеремонных рук. Но его обшмонали быстро. Отобрали рюкзачок школьный, а с ним планшет, мобильник и ножик. Хороший ножик; настоящий швейцарский мультитул, на двенадцать лезвий, включая ножницы и шило. Степняк, наверное, не сообразил, что держит в руках настоящее сокровище; бросил его в большой кожаный мешок, который уже заполнился наполовину.
Наконец его тычком в спину втолкнули внутрь. Там, в полутьме, действительно было сухо. И заметно теплее, чем на улице; ветра не было совсем. Но запах сухого помета здесь был густым, настоянным. И под ногами перекатывались какие-то катышки, покрывавшие земляной пол неравномерным слоем.
– Говно, – равнодушно констатировал Пашка, направляясь в дальний угол, – баранов каких-то, наверное.
Вообще-то у круглой в плане кошары, диаметром где-то метров в двадцать, никаких углов не было. Но писать-то хотелось! И не только ему. Рядом пристроился Каланча; еще двое. Потом и несколько китайцев подошли. Хмурых по-прежнему. Паша старался не коситься в сторону – туда, где девчонки образовали свой кружок, закрывая попеременно друг друга.
– Так, – резко, как выстрел прозвучал хлопок ладоней Сергея Николаевича, – запомнили все место, где сейчас стоите. Ну, или присели (он боднул головой воздух в направлении девчоночьих «посиделок»). Вот туда только и ходить. А в этих углах у нас будут,