За завтраком он сказал:
– Вот что, Феня. Вот что, Нина. Надумал я жизнь свою вязать намертво. Порешил, чтобы стали мы с тобой, Нина, законными мужем и женой.
Нина от растерянности заалела. Феня положила ложку на стол и сказала:
– Ты эти басни, Лев, брось!
Ни разу до того она его Львом не называла, а тут видно захотела придать словам серьезный и окончательный смысл.
– Для такого дела, Лев, любовь нужна и обоюдное согласие.
– Дак, полюбил я твою племянницу, Феня!
– Ее полюбить не грех. Тебя вот, непутевого, кто полюбит!
Лева повернулся к Нине, попросил жалобно:
– Полюби, а!
Она выскочила из-за стола, выбежала во двор. Тетка метнулась за ней, оставив открытыми двери. Лева услышал, как она уговаривала племянницу:
– Ну, ты чего, Нинусь! Плакать-то почто? Ну, подадите заявление, и делу конец. Пущай угол ищет. У бабы Поли вон квартирант съезжает. Пустит на зиму нашего малахольного. Ну, не плачь, Нинусь!..
В ЗАГС шли молча. И обратно тоже молча. Наконец, Нина сказала:
– Я у вас, как кукла.
– В куклы не играю, Нин, – ответил Лева. – Я – по любви. Век свободы не видать!
– Так не любят, Лева.
Он остановился, ухмыльнулся не по-доброму и в то же время горестно, оглядел Нину маленькими глазками. Цыкнул слюной на асфальт.
– Других найдем, – сказал гордо.
Развернулся и потопал в обратную сторону. Нина в растерянности шагнула за ним, остановилась, окликнула. Но он не обернулся, шлепал по тротуару зло, с бесповоротным желанием умотать из этого города – туда, где гуляет по волнам черный ветер Баргузин, где беглецов крестьянки кормят хлебом. А оттуда мотнуть еще дальше, чтобы через два года вернуться в сером костюме-тройке, при шляпе и с тросточкой, кинуть к Нинкиным ногам шикарную шубу-подарок и уйти навовсе, даже если она побежит следом…
2.
Кроме вокзала, податься было некуда. Лева заглянул в зал ожидания. На скамейках не густо расположились дорожные люди. Лева постоял у расписания, вычисляя ближайший пассажирский на восток. В расписании их хватало, но все они уже прогудели мимо рано утром.
Касса не работала. Впрочем, касса ему была ни к чему при пустом кармане. До утра надо было скоротать время. Лева прошел в чахлый скверик напротив вокзала. Прицельным взглядом обнаружил на дальней скамейке двух алкашей. Они явно готовились к любимому делу: в руках у одного была авоська, из которой торчали бутылочные горлышки.
Лева весело и решительно подошел к ним.
– Набор костей! – поприветствовал радостно и каждому протянул руку.
Алкаши руку ему