Под сенью платана. если любовь покинула. Юлия Тимур

где ложки, а где тарелки лежат, могу глаза закрыть и чашку свою кофейную найти, где графин с водой стоит – на ощупь знаю. В шкафчиках всё на своих привычных местах находится: крупа, макароны, а в глубине – салфеточки кухонные, ножи, вилки. На своей кухне всё находится быстро. Я ведь вещи раскладываю таким образом, как мне привычнее. И спать ложусь всегда в одно и то же время, а иногда и днём сморит меня сон, если ночью по дому бродила, перебирая, как четки, свои воспоминания. Без света хожу по квартире – он мне и не нужен: я с закрытыми глазами дома всё вижу. А в чужой квартире и народ испугаешь, и очки не спасут от того, что бы не наткнуться на предмет какой-нибудь. Свет-то не включишь, да и сто раз подумаешь, бродить или нет. Лежи себе и в потолок смотри. А на потолке что? Даже звёзд не увидишь. Без тебя скучаю, когда долго не видимся, не представляю, как без наших разговоров обойтись, воспоминаний общих? Да и платан наш с собой не увезёшь. Многие уехали с этой улочки, а мы остались здесь для чего-то…

      Сибель и Элиф вздохнули обе, и как раз в это время в комнату вошла Алия, неся на подносе ароматный кофе.

      ***

      По весне платан таинственно красив: его пятипалые листья только начинают появляться из надтреснутых почек, набухших на переживших холодную зиму голых, переплетённых между собой и устремленных вверх ветвях. Серебристый великан – именно таков цвет коры платана по весне – с воздетыми к небу руками-ветвями, ждёт небесной милости. Ему необходимы солнечное тепло и дождь, льющийся с небес: первое – чтобы пробудиться от зимнего сна, второе – чтобы соки земли быстрее проникли в его корни, затем в могучий ствол, а от него побежали по многочисленным ветвям, которые летом создадут густую тень под большими, плотно прижатыми друг к другу листьями. В этой тени укроются птицы, любящие платан за крепкое сплетение ветвей, в которых всегда можно надёжно расположить гнездо; кошки, периодически охотящиеся на пернатых и карабкающиеся вверх по его тонкокожему стволу; люди, прячущиеся под его сенью от палящих лучей полуденного солнца.

      Весной, да именно весной, увидела впервые Элиф Мехмета: высокого и стремительного, со жгучими черными очами чернее ночи.

      И было-то ей лет двенадцать-тринадцать, наверное, уже и не вспомнить точно. Мехмет был лет на пять-семь ее старше, считал себя вполне взрослым мужчиной, помогал отцу в магазине и одновременно учился, а на таких маленьких девчонок особого внимания не обращал.

      Элиф ежедневно подолгу стояла в тени платана в то самое время, когда Мехмет должен был возвращаться домой после занятий, надеясь попасться ему на глаза, но каждый раз ее подстерегала неудача: юноша торопился домой и всегда проходил мимо нее, не встретившись с ней взглядом. Но настырная девчонка не собиралась сдаваться! Поэтому в один из дней она решила забраться на само дерево, чтобы оттуда упасть к ногам Мехмета. Не сможет же он тогда ее совесем не заметить? Она выбрала ветку потоньше, которая не выдержала бы ее