Мужчины и женщины, которых я описываю, по-видимому, формировали свою гендерную идеологию путем бессознательного синтеза определенных культурных идей и чувств по отношению к своему прошлому. Но в то же время они развили эту идеологию, исходя из возможностей, которые у них были. Некогда в юности они сравнили свои личные «активы» с возможностями, имеющимися у мужчин и женщин их типа. Они увидели, какая гендерная идеология лучше всего подходит к их обстоятельствам и – часто независимо от своего воспитания – идентифицировались с определенной версией мужественности или женственности. Для них она «имела смысл». Она помогла им «чувствовать себя теми, кто они есть». Например, женщина оценивает свое образование, ум, возраст, обаяние, сексуальную привлекательность, тип сексуальности, потребность в содержании, устремления и соотносит все это с пониманием того, на что женщины вроде нее могут рассчитывать на рынке труда или на брачном рынке. Какую работу она может получить? Каких мужчин? Если она желает выйти замуж, каковы шансы равного брака, традиционного брака, счастливого брака, вообще выйти замуж? Среди ухажеров, из которых она может выбирать, есть только очень традиционные мужчины? Она это учтет. Точно так же она оценит перспективы работы. В этом случае определенная гендерная идеология, например, традиционная, «имеет смысл». Женщина примет ту идеологию, которая соответствует тому, как она оценивает свои шансы. Она будет придерживаться определенной версии женственности («хрупкий цветок», например). Будет идентифицироваться с ее обычаями (мужчины, открывающие перед женщиной двери) и символами (кружевные платья, длинные волосы, слабое рукопожатие, потупленный взгляд). Она попытается сформировать у себя «идеальный характер» (почтительный, зависимый) не потому, что ее этому научили родители, не потому, что он соответствует ее «истинной природе», но потому, что именно эти обычаи соответствуют ее ресурсам и ее общему положению в забуксовавшей революции. Тот же самый принцип применим к мужчинам. Какой бы искренней или двусмысленной ни была чья-то гендерная идеология, как правило, она отвечает ситуации.
Когда мужчина пытается применять свои представления о гендере к жизни, он, сознательно или бессознательно, следует гендерной стратегии[9]. Он намечает курс. Он может стать «суперпапой» – много работать и укладывать спать ребенка поздно вечером, чтобы успеть провести с ним время. Или может пораньше возвращаться с работы. Или сократить количество бытовых забот и проводить меньше времени со своими детьми. Или же он может пытаться активно помогать