С каждым его словом итлиец всё шире открывал глаза, а его лицо стало вдруг таким беззащитным и обречённым, что Аластору показалось – того и гляди Фарелли забьётся в дальний угол сторожки, прижмёт уши, зажмурится, в общем, проделает всё, что делал обычно Паскуда в ожидании справедливого возмездия за очередную кражу. Но если на кухарку эти несчастные глаза действовали просто магически, то Аластор обман спускать не собирался! И нечего думать, что он бросает беспомощного человека!
Память услужливо, но очень не вовремя подсунула мысль, что придётся оставить итлийцу палатку, а без неё им с Айлин придётся туго. Ну да, и без шамьета, без грибного супа с шалфеем, без тёплой воды для умывания… Ничего, как-нибудь обойдутся! Купят всё необходимое в следующем городе! Память предательски и с явным злорадством напомнила, что почти все деньги ушли в Шермезе, а закладывать больше нечего. Что ж, Аластор что-нибудь придумает! Но ехать с наёмником королевы, мало ли чем он поклялся в чистоте своих намерений – это подвергать Айлин неоправданному риску! Если на самом деле у Фарелли приказ избавиться от королевского бастарда, когда дело будет сделано, он и свидетельницу не пощадит!
И тут к его невероятному изумлению Айлин шагнула вперёд.
– Ал, перестань, – проговорила она тихо, но твёрдо. – Синьор Фарелли не обязан был говорить нам о… своём поручении. Каждый имеет право на тайны.
Аластор замер, подавившись следующей фразой и напрочь забыв, что хотел сказать. Айлин заступается за этого… этого… лжеца? Недостойная лорда обида стала ещё горше, в грудь как будто сунули горящий уголь!
Он сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну, мысленно посчитал до десяти – не хватало ещё сказать Айлин что-нибудь, предназначенное прохвосту Фарелли! – и рявкнул:
– На тайны – имеет! Но синьор Фарелли солгал, а я не готов путешествовать с тем, кому не могу доверять. Это же… это хуже, чем путешествовать с врагом! От врага хотя бы не ждёшь ничего, кроме пакостей, а лжец… лжец даже доброй памяти не стоит, и не важно, почему он лгал! – выкрикнул Аластор и осёкся, увидев, как смертельно побледнела Айлин и покачнулась, словно он её ударил!
Но почему? Уж она-то – сама искренность! Разве что… Разве что она вспомнила, как когда-то сказала ему, что она не леди? И никогда не называла имени рода? Но ведь это же совсем другое дело! Да чтоб ему, этому Фарелли, всё из-за него! Нужно извиниться как можно скорее!
– Айлин, – пробормотал Аластор. – Я…
– Хватит, Ал, – бесконечно устало откликнулась подруга. – На кого бы ни работал этот человек, нам он действительно помог. Мы оба обязаны ему жизнью – помнишь тот грибной супчик! Если бы синьор Фарелли хотел причинить нам вред, ему достаточно было промолчать