Андрей Левицкий: Я первый раз услышал песни Высоцкого, когда мне было шесть лет. Праздновали юбилей сестры моей бабушки – папа пришел, принес бобинный магнитофон. Я услышал тогда песню:
Он капитан, и родина его – Марсель,
Он обожает споры, шум и драки,
Он курит трубку, пьет крепчайший эль…
На меня тогда и хриплый голос, и сама песня произвели просто колоссальное впечатление! Я ее тут же запомнил и стал напевать в школе, в первом классе. В том числе и такие слова:
Однажды накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
На меня все учителя смотрели буквально с ужасом: ведь я пел какую-то блатную, по их мнению, песню. А я с того самого времени запомнил ее на всю жизнь. Но не может маленький ребенок, если только на него это самым сильным эмоциональным образом не воздействовало, запомнить какие-то стихотворные строчки на всю жизнь!
Высоцкого на одном из концертов как-то объявили в качестве большого друга альпинистов. В соответствующей главе дойдем и до скалолазаний. Но то, что Высоцкий был кумиром советских мальчишек, неформальным лидером тех, кого райкомовские дяди упорно хотели именовать юными ленинцами, – тут даже и спорить как-то неуместно.
Александр Цуркан: Песню «Если друг оказался вдруг» мы все в детстве знали и пели, любимая была песня. У нас в семье песни Высоцкого слушали сначала на маленьких гибких пластинках. Магнитофон появился уже позже, где-то в 70-х годах. Когда я отдыхал в пионерлагере – мне уже было лет тринадцать, – помню, все говорили, что есть вот такой Высоцкий, которому все позволено, который все может назвать своими именами. Среди детей даже было разлито это чувство: гордости и радости – что Высоцкий очень веселый, любит жизнь и поет очень необычные песни. «Чуду-юду я и так победю…» – эту песню мы пели как детскую, когда она только появилась, она же как считалка воспринимается. Вроде и нелепость на первый взгляд, но были там и простота, и искренность, и они попадали прямиком в детское сердце. «…Мне бы выкатить портвейну бадью… // Мол, принцессы мне и даром не надо…» Мы даже и не понимали толком, что еще за «бадья портвейна», но когда слышали – нам было смешно, что герой отказался от принцессы и выбрал какую-то там бадью.
Анатолий Сивушов: Я впервые услышал Высоцкого совсем маленьким. Во дворе звучали песни, спетые для советского человека совершенно каким-то нестандартным голосом, особо, удивительно. Играли, помню, песни из цикла его сказок «В королевстве, где все тихо и складно». Мне было лет двенадцать, и не обратить на это внимание было невозможно, ведь