Корова и слово. Валерий Вайнин

приголубила Валеру

      по́ носу, и мальчик сгоряча

      ветру, шаловливому не в меру,

      вмазал половинкой кирпича.

      В буйном настроении сезонном

      лихо просвистев над головой,

      ветер разлетелся по газонам

      жёлтою осеннею листвой.

      Беспокойная ночь

      Чирикала ночь в окошке,

      звездой норовя блеснуть,

      и кажется, даже кошке

      мешала она заснуть.

      Ворочались пчёлы в улье,

      вздыхали цветы в горшках,

      по дому бродили стулья

      в шнурованных башмаках,

      собачка из пластилина

      таращилась на луну,

      но в мантии властелина

      рассвет подошёл к окну.

      Он молвил, венцом сверкая

      и взор устремляя ввысь:

      «Да что ж ты за ночь такая?

      А ну-ка, шалунья, брысь!»

      Починка

      Под дождиком ромашка

      с испугом убедилась,

      что небо, как рубашка,

      местами прохудилось.

      Ромашка, в тусклом свете

      смахнув с листа песчинку,

      надеялась, что ветер

      возьмётся за починку.

      И ветер, чтобы срочно

      рубашку сделать новой,

      заштопал небо прочно

      иголкою сосновой.

      Дождь кончился мгновенно,

      как при нажатье кнопки.

      И солнце постепенно

      сожгло следы от штопки.

      Вечером у окна

      Синий вечер

      настал.

      Прыгать ветер

      устал.

      Но не угомонился.

      Рвётся-пляшет

      во тьму,

      веткой машет.

      Кому?

      Подозрительно как-то.

      Тени скачут,

      на пне.

      Ветер плачет

      луне.

      Очень ей интересно.

      Тучи съели

      луну.

      Гнутся ели

      к окну.

      Ну ́их всех. Пора спать.