Да только горожанам-то легче жить от того не стало: ведь Мануил до того был заперт в глухих стенах, а теперь поселился подле Золотого Рога и ежедневно ходил пешком на службу во дворец, проделывая путь длиной в пятнадцать стадий, почитай, полгорода проходил! И уж каждый день видели его теперь городские жители. Видели да боялись…
Придворные и знать горбуна сразу невзлюбили, да и понятно почему: вдруг откуда ни возьмись при дворе появляется какой-то отрок, неясно, за какие заслуги ко двору допущенный, и неясно, что в эти непростые времена при дворе делающий. Ходит он все время с какими-то склянками на поясе, присутствует на всех императорских приемах, и совершенно неясно, какую роль собирается отвести ему василевс. Среди знатных людей и купечества поползли разные сплетни: вот, мол, пришел хромой отрок из монастыря Студийского, хочет извести своими зельями государя-императора, устроить переворот и занять его место. А императрица Мария и так-то не отличалась покладистым нравом, а тут совсем потеряла всякие приличия, охотилась за городскими стенами на мелкую дичь, и теперь каждый раз горбун Мануил был при ней, да совершенно неясно, в каком таком качестве. И что уж совсем никто не мог понять: императору-василевсу не было до этого никакого дела!
Стали поговаривать и другое. Мануил уже практически достиг своего совершеннолетия и был до того миловиден и обаятелен, несмотря на природные увечья, что статную, красивую, высоколобую императрицу Марию стали подозревать в порочной связи с горбуном! Притом среди купцов был и такой слух, что император Иоанн обнаружил свое бесплодие и сам призвал Мануила для того лишь, чтобы тот вступил с императрицей в связь и зачал с нею наконец-то наследника, которого так долго ждали в Константинополе.
Слух этот долго считали вполне близким к истине, поскольку мерзкий горбун спустя год бесчестного пребывания при Влахернском дворце и постыдной связи с императрицей был сослан императором в Морейский деспотат. Да не к кому-нибудь, а к Георгию Гемисту по прозванию Плифон, также известному за свое почитание языческих культов и прочей богомерзкой ереси. Одно только в народе оставалось непонятным: почему все-таки императрица Мария даже спустя многие месяцы своих выездов на охоту вместе с Мануилом так и не зачала…
При дворе и в торговых рядах Константинополя после исчезновения горбуна все вздохнули с облегчением: недоброе предвещал этот странный человек со склянками на поясе. Люди верили, что сама жизнь Мануила, одно то, что он такой уродился у своей матери Евдокии-блудницы и земля носит его, уже для города имеет дурное предзнаменование.