– По преданиям, – алчно сказал Нахт, – в городе были книгохранилища со многими сутами книг, заключавших в себе все знание мира.
– А в каких скалах начинается дорога в Нижний город, известно? – спросил Маран. – Тут ведь много скал.
Нахт развел руками.
– Мы взяли в плен всех уцелевших дикарей. Но никто из них не слышал о Нижнем городе и дороге к нему. Я расспрашивал всех, обещал жизнь и свободу тому, кто укажет путь. Ничего.
– Ну что ж. – Маран встал. – Нам будет дозволено вернуться к месту привала? – спросил он небрежно.
– Вы проведете ночь здесь.
Маран, видимо, не ждал другого ответа. Он кивнул и сказал:
– Тогда отведите нам место для отдыха. Горные восхождения требуют свежих сил.
Деци снова хлопнул в ладоши.
– Уступи охотникам свой шатер, – приказал он явившемуся прислужнику. – Отнеси им еды и вина.
– Только еды. Вино потом. После.
– Верно. Одобряю. – Отпустив их движением руки, Деци повернулся к Лахицину.
– Отужинай со мной, кехс, – он кивнул прислужнику, и тот неслышно выскользнул из шатра. – И раздели со мной шатер на эту ночь.
– Мне надо идти в свой кехсун.
– Зачем?
– Присмотреть, отдать кое-какие распоряжения.
– Что за срочность? Мы не в походе, а на привале.
– В походе свои заботы, полководец, на привале свои.
– Кого ты оставил за себя?
– Начальника второго сута.
– Чицка? Чицк – человек надежный. Если нужно, пошли к нему вестника…
Остальное Дан с Мараном не услышали, вернувшийся с нетуго набитой сумкой прислужник, почтительно сообщив полководцу, что ужин готов, пригласил их следовать за собой. По дороге Маран шепнул Дану:
– Неужели он оставил кехса у себя в качестве заложника?
– Зачем?
– Может, он подозревает, что кехс сговорился с нами?
– О чем?
– Откуда я знаю? Я не знаток психологии полководцев лахского происхождения. Просто у меня создалось такое впечатление. Этот Деци напомнил мне милые сердцу изиевские времена. Наверно, он из тех, кто в каждом встречном видит заговорщика.
– Против Лаха?
– Против себя самого! Не будь наивным, Дан, таких людей интересуют только они сами, плевали они на Лах, на Бакнию, если их и волнует судьба народа или государства, то только в связи с их собственной судьбой. Если гибель государства означает их гибель, они будут это государство защищать… формально… на деле в лице государства защищая самого себя… – увлекшись, он повысил голос, Дан коснулся его руки и незаметно кивнул на шедшего впереди прислужника.
Маран сразу сменил тон.
– Эта манера произносить речи по поводу и без повода прямо болезнь, – пробурчал он. – Мне,