– Что ты стоишь, двигайся, – прошипела за спиной толстуха с большой сумкой, и очнувшаяся от раздумий Пенелопа сделала последний шаг к будочке с впаянным в нее, как муха в янтарь, пограничником.
– Вообще-то говоря, – сообщила Анук небрежно, – армяне стали болтаться по свету еще в незапамятные времена. Некий, например, Араха или Аракха, сын Халдита, как его именуют в персидских текстах, объявил себя сыном Набонида, возглавил восстание вавилонян против персов, случившееся в самом начале правления Дария, и просидел несколько месяцев на вавилонском престоле.
– Ну да?! – поразилась Пенелопа. – И когда это?
– В 521 году до нашей эры, – заявила Анук победоносно.
Пенелопа подергала себя за челку, точнее, за свисавшие на лоб локоны, ныне эту последнюю заменившие. 521 год. Хм… Вавилон… Она стала лихорадочно рыться в памяти, пытаясь откопать сведения, погребенные в ней столь же глубоко и прочно, как археологические находки первооткрывателей, работавших в Месопотамии лопатами и кирками… да тут не то что лопата, экскаватор не поможет!.. Тем не менее, поднатужившись, она извлекла на свет божий два-три словосочетания, заученных в классе примерно пятом. Или шестом?
– Кодекс Хаммурапи, – произнесла она, с опаской покосившись на сестру.
– Хаммурапи, – сказала та наставительно, – правил Старовавилонским царством. В восемнадцатом веке до нашей эры.
– Да, давненько, – вздохнула Пенелопа шумно.
– А Набонид был последним царем Нововавилонской династии, – заключила Анук неумолимо.
Пенелопа подумала еще.
– Вавилонская башня, – пробормотала она себе под нос. – Гнев богов, смешение языков… ерунда… Ага! Зиккурат! – выпалила она.
Ник зааплодировал, Анук одобрительно кивнула, и обретшая уверенность в своих познаниях Пенелопа добавила:
– Сады Семирамиды.
– Вообще-то их возвел Навухудоносор, – уточнила Анук, – Но по времени близко.
Набукко! Пенелопа воспряла духом, хотя единственное, о чем ей напомнило это имя, было вавилонское пленение евреев… Va, pensiero… Но позвольте! А при чем тут Семирамида?
– Тут какая-то путаница, – сказала она величественно. – Сады ведь росли в Вавилоне… коли уж к этому приложил руку Набукко, но Семирамида-то правила Ассирией, а значит, и садам приличествовало цвети скорее в Ниневии. А? Не так?
– Семирамиды,