Дверь в квартиру-офис нараспашку, со стороны кухни слышится весёлый смех. Я трясущимися руками повесил ключ на крючок, превращение никогда не проходит бесследно, нужно выждать какое-то время, прежде чем тело придет в норму. На кухне меня застала «картина Репина», под названием приплыли. Два, в «кашу нахрюкавшихся», куска мяса, в которых отдаленно проскакивали черты Семена и Айран, сидящих в обнимку, воющих «Черный ворон» и пустая бутылка из-под «Беленькой» на столе. «Толи ещё будет» – держу пари, мои постояльцы ещё дадут «джазу». Пришлось эти тела растаскивать на руках, ибо стоять в таком состоянии, не стоит и пытаться, одно хорошо – завтра можно будет посмеяться над их состоянием. Хотел ещё перекрыть воду в кране, но подумал что это уже слишком. Я придумал более изощрённый способ приколоться, старый как останки мамонта, но тем не менее действенный и безотказный как автомат Калашникова, даже кровать свою не пожалел ради такого дела. Тяжелей всего, было раздеть Риту, но, тем не менее, периодически залипая на «нормальные такие» формы ведьмы, я справился с задачей. Палку решил не перегибать и снял с нее только верхний слой одежды, оставив в нижнем белье. Бережно укрыл парочку своим одеялом и направился в кабинет, намереваясь завалиться на кресло-кровать – будут знать, как бухать в моём офисе, ещё и без меня!!!!
Глава 8
Черненко Геннадий Михайлович, с важностью расфуфыренного павлина, неторопливо вышагивал по гладкому паркету третьего корпуса медицинского института города Сталегорска, имени Куницына. Холл кафедры хирургии, в которой он, к слову, числился заведующим, был абсолютно пуст. Оно и немудрено – рабочий день давно закончен, все работники данного заведения, покинули сию колыбель российской медицины. Лишь остатки студентов-должников, неторопливо покидали стены института, следуя от немногочисленных «ровных», со стороны учеников, преподавателей задержавшихся на своих рабочих местах, дабы не плодить кучу задолженностей к концу учебного года. Геннадий не понимал таких людей, от слова совсем. Ведь так весело, заставить «хвостатого» биться в истерике, пытаясь получить заветный трояк. Его чувство собственной важности и исключительности, просто зашкаливало от осознания того факта, что ему, чуть ли не в рот смотрит куча народа, мечтая только о том, чтобы в их зачетках появился небрежный росчерк его подписи. На сегодня все дела закончены, лекции тоже все завершены, хотя признаться на них Геннадий себя не особо утруждал, просто давая параграфы для самостоятельного изучения. Сейчас он направлялся в кабинет своего давнего друга, Севастьянова Александра Александровича,