– Почему? Я же не простолюдинка…
– Так положено, – ответила жрица и, подумав, добавила: – А вообще, ты хуже. Твоя тетя – королева, бросившая свой народ, сбежавшая от мужа к другому мужчине. И женщина, которая стала причиной войны, на которой будут гибнуть наши отцы, братья…
Жрица замолчала.
А Диана поняла, что если бы не семья, она сбежала бы уже сегодня.
***
Все дни для Дианы слились в один сплошной тягучий кошмар: уборка храма и комнат жриц, постоянное падание на колени, отчего те посинели и жутко болели. Один раз она не рассчитала силу, забылась, и, наклонившись слишком быстро, разбила о каменные ступени лоб. Желтые мушки целый день плясали перед глазами, не давая нормально работать. Ее попытки объяснить жрицам свое состояние с треском провалились: они считали, что девушка должна научиться преодолевать свою слабость, чтобы в дальнейшем служить Древу и помогать другим людям при любых обстоятельствах.
К тому же статус племянницы «той, из-за неверности которой началась война» грозил Диане частичным отшельничеством.
– Люди будут приходить к тебе за помощью, – сказала жрица-наставница, – но не рассчитывай, что они помогут тебе в ответ.
Свое «особенное» положение Диана осознала уже в первые дни, когда другие прислужницы, словно сговорившись, начали ее сторониться. Они не обвиняли, не ругали, не вредили, но стоило только ей войти на кухню или в прачечную, как разговоры замолкали, а женщины отворачивались, возвращались к своим делам и погружались в них настолько глубоко, что не слышали просьб о помощи.
М-да, думала Диана, и ей предстоит стать жрицей? Пройти ритуал? Чтобы потом быть изгоем среди людей, которые смотрят на нее волком? Ради чего?
«Ради семьи», – звучал голос в голове.
В эти мгновения Диану одолевала злость на отца, ушедшего из жизни слишком рано. На маму и Антония, не сумевших ее защитить. На Эльзу, которая определенно сейчас не мыла лестницы. На дядю, распорядившегося ее жизнью. На Фидель, влюбившуюся в мерзавца (и почему-то в голове всплывали два образа – Адриана и Яримира, короля Лесной гильдии). И наконец, злость на Даниила, который… Который… Где он? Что сейчас делает?
Как только голова девушки касалась подушки, перед глазами проносились образы Дани, нежно обнимавшего, целовавшего мягкими губами. Сердце лихорадочно стучало, сон пропадал, и Диана грезила, мечтая до рассвета, чтобы любимый забрал ее из этого кошмара.
Хотя… разве мог ее кошмар сравниться с ужасом войны, который переживал Дани? При этой мысли сердце замирало от страха. Диана начинала плакать.
И чем дольше шла война, тем чаще она плакала.
Дни стояли жаркие. Пот тек по лицу, и Диана даже радовалась яркому солнцу и плотному платью: ведь вытирая мокрый лоб, она тихонько стряхивала слезы.
Спустя несколько месяцев пребывания на острове, девушку