Она называет бабушку и дедушку «тетя» и «дядя».
Она устраивает в квартире генеральную уборку. Она готовит, кормит меня, водит меня гулять, когда все на работе. Она читает мне книжки. Днем и перед сном. Я больше не сижу под столом. Мока не показывается.
Так проходит какое-то время. Потом уезжает папа. Я знаю, что он едет в Ленинград учиться в университете.
– А мы поедем в Москву, – говорит тетя Таня. – Хочешь в Москву?
– Хочу, – отвечаю я.
Я ничего не знаю про Москву и не понимаю, о чем идет речь.
Про Ленинград знаю: там теперь папа.
А Москва… Что это такое?
Мы втроем: мама, тетя Таня и я едем на вокзал. Мне там очень не нравится. Очень! Там ужасно пахнет: углем, куревом, грязным туалетом, тоской… Там суматоха.
Я начинаю реветь в голос. Мама меня успокаивает:
– Ну чего ты раскричалась? Мы вместе сейчас поедем в Москву. Там красота…
– Папа! – кричу я истошно. – Папа! Хочу к папе.
– Нет папы. Уехал твой папа. А мы тоже поедем сейчас. Прекрати.
Я никак не могу уняться. Хочу – и не получается.
Подходит поезд. Он стоит всего минуту. Надо успеть, а то уедет без нас. Ступеньки поезда очень высоко, мне не одолеть. Меня затаскивает проводница. Мама и тетя залезают вслед.
Колеса стучат: та-да-дах, ты-ды-дых, та-да-дах, ты-ды-дых…
Я смотрю в окно.
Я никогда не вернусь назад в Каменку, что под Пензой. Я еду в новую жизнь.
Но я об этом и не догадываюсь.
И я, конечно, не знаю этих стихов, я прочту их студенткой, в самиздатовской тетрадке. Прочту и сразу запомню. Это про меня:
Крик станций: останься!
Вокзалов: о жалость!
И крик полустанков:
Не Дантов ли
Возглас:
«Надежду оставь!»
И крик паровозов.
Железом потряс
И громом волны океанской.
В окошечках касс,
Ты думал – торгуют пространством?..[2]
Москва, проезд Девичьего поля, дом 2, квартира 60а
– Москва! Приехали!
По всему вагону разнеслась радостная песня о Москве. Пассажиры засуетились. Поезд встал.
Вот это вокзал! Это ужас что такое! Столько людей! Все торопятся, толкаются. Запах – не описать. Очень плохо пахнет. Очень!
Мама подхватывает меня на руки. Они с тетей идут очень быстро. Я стараюсь ни на что не смотреть.
– Лето! Все хлынули в Москву! Всем надо посмотреть, – объясняет тетя.
Мы спускаемся в метро.
– Сейчас будет лестница-чудесница, – обещает тетя. – По ней не надо идти, она сама едет.
И правда! Вот здорово! Такая длинная-длинная лестница, конца не видно! И едет сама! Я смотрю по сторонам: как много места, какие высокие над лестницей потолки… Все, как в книжке про «Жил-был царь со своею царицей»…
Потом мы едем на поезде. Но совсем на другом, не таком, который привез нас в Москву. Тут только сиденья. Нет места, чтобы лежать. Людей много. Слишком много для меня. Я прижимаюсь к маме, прячу лицо.
– Станция «Парк культуры», –