Джейн задохнулась от волнения. Лунный свет дал ей возможность разглядеть, кто перед ней.
Ее удерживал и, хм-м, да, ее целовал виконт Моттон.
Пальцы Джейн разжались, и подсвечник грохнулся на пол. Но им обоим уже не было до этого дела. Свеча вывалилась из подсвечника. Только бы ничего не загорелось от ее пламени…
Виконт воспламенил Джейн. Она была окутана его запахом – запахом одеколона и кожи… и его собственным. Губы Моттона коснулись ее губ, но Джейн утратила всякое желание кричать. Нет, она была поглощена совсем другим. Все косточки у нее словно размягчились, казалось, что колени вот-вот подогнутся и она не устоит на ногах. Губы Моттона дрогнули, передвинулись к уголку ее рта, потом скользнули по щеке и припали к шее чуть ниже уха.
Ее до сих пор еще никто не целовал… то есть не целовал так, как сейчас. Это был совершенно иной опыт – совершенно удивительный. М-м-м…
Но что делает здесь виконт? Живет он в соседнем доме, ну да, случалось, что она в такое время выходила на прогулку, чтобы попасться ему на глаза. Неужели он ошибся домом? Заблудился?
Его губы скользнули по ее шее, руки обхватили бедра. Ох-х, он, пожалуй, совсем сильно заблудился.
Стоит ли ей беспокоиться? Нет, он явно не намерен обидеть ее, этого не может быть. Он знаком с ее братьями, и у него незапятнанная репутация.
Ох-х, теперь он принялся поглаживать ягодицы. Ночная рубашка у нее такая старая и дырявая, что кажется, будто его ладони касаются обнаженной кожи, а не ветхой материи.
Ей припомнился вечер, когда она танцевала с виконтом и его рука в перчатке лежала у нее на талии, а вот сейчас…
Они здесь наедине. Никто ничего не узнает, если она извлечет для себя из этой странной ситуации некоторую пользу.
Он снова приблизил губы к ее губам… и вроде бы коснулся их своим языком? Что будет, если она…
Ох-х…
Его язык проскользнул у нее между зубами. Как неприятно! Хм-м, то есть должно быть неприятно, однако на самом деле это не так. Первое потрясение миновало, и наступил миг наслаждения… Она ощутила и привкус бренди, и влажное тепло.
Это необычное ощущение возникло у Джейн не только во рту. Влажным сделался живот, особенно низ живота, и это привело Джейн в смущение… выходит, она еще не утратила способности смущаться… и дрожать от волнения и от нового для нее желания чего-то еще.
У нее три брата. Ее мать – художница, и в студии у нее достаточно изображений обнаженной натуры, но Джейн никогда не осмеливалась просить каких бы то ни было объяснений. Мама запрещала дочерям читать романы, но тем не менее хотела, чтобы они были осведомлены о некоторых весьма существенных явлениях обыденной жизни. Люси родилась, когда Джейн уже исполнилось одиннадцать лет, и Джейн задавала не так уж много вопросов. Сейчас она понимала, чего требует ее собственное тело и какая часть тела лорда Моттона может удовлетворить это требование.
Руки его снова ожили – одной он прошелся по окружности ее бедер, а вторая двинулась вверх к…
О