– Коллекция Барнса, вход – по особому разрешению. В ней первые издания Вирджинии Вулф и Чарльза Диккенса.
– Странно, в детстве я раз в год обязательно приезжала сюда на экскурсию, но этой коллекции не помню.
– Ей всего пять лет. Семья Барнс пожертвовала нам двадцать миллионов долларов, оплатила ремонт всего главного читального зала. Его как-то закрывали на год, помнишь?
Реджина кивнула.
– Раньше в комнату Барнса пускали всех, и я, случалось, заглядывала туда. Сейчас просто неохота возиться, получать разрешение.
– И кто его выдает?
Маргарет пожала плечами.
Власть и решения начальства – святое, однако скрывать содержимое библиотеки от ее же работников… Да, не дело посторонним шататься по закрытому залу, но никто не пострадает, если Реджина взглянет на коллекцию одним глазком.
Она вернулась к тяжелым, отделанным бронзой дверям в мраморной арке с надписью золотом: «Джаспер Т. Барнс». Девушка решила для себя: если двери заперты, то и дилемма – заглядывать или нет? – разрешится сама собой.
Взявшись за позолоченную ручку, Реджина колебалась всего пару секунд. Надавила – дверь поддалась, отворилась.
Первым делом Реджина отметила, что выполнена комната в стиле куда более простом, нежели большинство помещений библиотеки: классические элементы английской архитектуры, вдоль стен от пола до потолка высятся деревянные полки с книгами и стеклянные витрины. В центре стоит длинный стол темного дерева, почти как в обеденной, с убранными в красный бархат старинными стульями.
И тут Реджина поняла, что в комнате она не одна.
Из угла, невидимого за дверью, раздавались странные – если не сказать страшные – звуки. Шагнув дальше внутрь и обнаружив их источник, Реджина так и замерла, пораженная. Над мраморной скамейкой, упершись в сиденье ладонями, склонилась нагая женщина. Волосы ее чуть не стелились по полу. Сзади – тоже голый – стоял мужчина и двигал бедрами с таким напором и так яростно, что стало непонятно: от боли или от удовольствия содрогается женщина. Какая-то часть Реджины – рациональная, логическая – готова была развернуться и выбежать вон. Другая – ответственная непонятно за что – так и осталась стоять как вкопанная.
Сердце в груди тяжело грохотало, и Реджина наконец поняла: женщина испытывает чистое блаженство, экстаз. Ее тело двигалось в унисон с телом мужчины, из горла рвались неподвластные воле крики и стоны, а руки – Реджина заметила даже издалека – блестели от пота. Смотреть на такое неправильно, и собственное лоно – видимо, в наказание за постыдный проступок – откликнулось на увиденное горячей пульсацией.
Реджина хотела было отвести глаза, но вместо этого вперилась прямо в лицо мужчины. Да ведь это же он! Спутанные темные волосы, черные глаза, точеные черты лица… Это он подал Реджине упавшую крышку от термоса.
Мужчина вдруг обернулся и встретился с ней взглядом. Улыбнулся. Значит, и он вспомнил Реджину.
Глава 4
Реджина попятилась из комнаты. Ей