Блестящую игру против нашего посла в Лондоне барона Бруннова провел английский посол в Париже Каули. Будучи в отпуске дома, он вдруг напросился в гости к Бруннову. Никогда, не будучи с ним на кроткой ноге, в этот раз лорд Каули был на редкость не сдержан на язык.
– Никто не имеет влияния на Наполеона! – разглагольствовал он. – Его министры само ничтожество, а министр иностранных дел Друэн де Люис полный идиот!
– Но сам Наполеон-то фигура? – спрашивал барон, сбитый с толку откровениями англичанина.
– Вовсе нет! – хлопал его по плечу Каули. – Наполеона интересуют исключительно спекуляции на бирже! А так как война неблагоприятна для финансовых спекуляций, то он никогда не доведет дела до столкновения с Россией. Не враг же он собственному карману!
– Как интересно! – придвинулся в кресле Бруннов.
Поразительно, но на сей раз Каули легко провел вроде бы искушенного в политических интригах Брунова. Почему? Может быть потому, что последний, просто сам желал быть обманутым. Как бы то ни было, но Бруннов тотчас отписал депешу в Петербург, где, пересказав бредни Каули, сделал вывод, что тот, несомненно, говорил чистую правду.
К письму Бруннова достаточно серьезно отнеслись и Нессельроде, и Николай. Интрига продолжала раскручиваться, набирая все большие и большие обороты.
Пока Петербург пребывал в приятных иллюзиях, новая политическая ось Лондон-Париж обретала все более и более реальные черты. Помимо нарочитой дружбы английского министра иностранных дел с французским послом Валевским, в Лондоне произвели и серьезную рокировку ведущих политических фигур. Министром иностранных дел вместо осторожного Джона Росселя был назначен давнишний недруг России лорд Кларендон. А затем Туманный Альбион нанес еще одну оплеуху русскому царю. Новым послом в Константинополь был назначен личный враг Николая лорд Стрэтфорд-Рэдклиф-Каннинг. Назначение заклятых врагов на ведущие дипломатические посты значило, что Лондон свой окончательный выбор в раскладке политических сил уже сделал.
Аппетиты у английских русофобов были преогромные. Уже в марте 1853 года Пальмерстон разработал план будущего раздела России, который сводился к следующему: Аландские острова и Финляндия отходили к Швеции. Прибалтика передавалась Пруссии. Восстанавливалось польское королевство, как барьер между Германией и Россией. Молдавия и Валахия отходили к Австрии; Крым, Грузия отдавались Турции; Черкессия становилась или “независимой”, или передавалась под суверенитет султану. Граница России на юге устанавливалась по линии Кубани и Терека. Для Англии же Пальмерстон мечтал прибрать к рукам Архангельск, откуда бы британские купцы могли торговать с Востоком.
Мало кто знает, что новообразованный англо-французский союз его участники именовали ласково – «Антант кординаль», что в переводе с французского значит – «Сердечное согласие». Это была та же самая знаменитая Антанта, к которой на свое горе в начале ХХ века примкнет