Грете сложно было все это понять, но она привыкла считать, что Карлу виднее, а ей с ванильными булочками дай бог справиться.
Карл подобрал Грету ребенком. Вырастил. Можно сказать, взрастил своими историями. Она пыталась их записывать одно время, но всегда что-нибудь происходило. Не любят слова быть припечатанными к листу бумаги. Так они теряют свое ровно-душие и независимость, – решила Грета, – и перестала пытаться.
И действительно. Слова вокруг нее стали порхать как бабочки, лишь изредка радуя ее своим присутствием. И сейчас они не в тягость, а в удовольствие.
Дорога от железнодорожных путей до крыльца Греты занимает около получаса. Отлично, – решила она, – я успею еще словить абрикосовый сквозняк, пусть дом пропитается ароматом цветущих деревьев и будущих фруктов. Этот маленький шалун прилетает из сада, что через два квартала.
А пока суть да дело, Грета подперев ладонями подбородок, смотрела в окно на прохожих. Когда она была маленькая, все, кроме Карла, казались ей громкими и суетливыми. Сейчас она начала подозревать, что сама стала такой же, а тихий, легкий шаг Историка, не оставляющий следов на песке, и голос, больше похожий на шум в ракушке – это бесценный дар.
Просто у Карла есть крылья, – думала Грета и сейчас думает также.
– Я расскажу тебе историю, – доносится до ее ушей мягкий, певучий голос. Без «здрасьте», без «как дела». В этом весь Карл. – Был я в одном городе. Чудесный городок. Черепичные крыши, стеклянные двери, палисадники и сады. И много, уму ни постижимо сколько, цветов. А вот людей совсем мало. Сначала я подумал, это потому, что жители очень любят цветы. Потом оказалось, что цветы не любят людей, они – жители и есть, а люди… нечто вроде слуг.
– Здравствуй Карл, – умиляется Грета. И видит, как медленно, но верно расцветают ее фиалки.
– Ты не изменилась, – Карл смотрит в окно, но видит то, что не подвластно зрению.
– Прошли годы, – вздыхает Грета. – Твоя чашка не изменилась, ты не изменился, а я постарела.
– Какие глупости, – Карл наконец повернулся и взглянул Грете в глаза.
– Слышишь шорох?
Грета прислушалась, за окном действительно что-то шуршало, трещало, гудело. Еле слышно, но все же.
– Это шаги времени, Грета. Вокруг, дом они не задевают. И если выходить на улицу через крышу, а палисадник пересекать влет, то время тебя не достанет.
– Правда твоя Карл, только я не умею летать, – мягко возражает Грета.
А про себя думает,