Любовь Владимировна решила перенести ложе из спальни на диван, поближе к телевизору и под привычные звуки кайфануть. Неуемная слабость в теле, легкий шум в ушах и дестабилизирующее головокружение еще напоминали о трехдневных нервных баталиях с ЖКХ. По телевизору демонстрировали нудную мелодраму, которую можно смотреть с любого места, и финал которой заранее известен с первоначальных титров. Достаточно ознакомиться с составом занятых в фильме артисток и артистов, смысл «творения» становился понятным. Одни и те же девочки играли одних и тех же героинь: кто несчастную, обездоленную простушку, кто законченную стерву. Мальчики тоже следовали набившему оскомину амплуа. Под монотонные неумело придуманные страдания, женщина уснула.
Разбудила ее возня в кухне при выключенном телевизоре. Не успела Любовь Владимировна испугаться от постороннего вторжения, как в комнате, в хозяйском фартуке и в радостном настроении, появилась вездесущая Нина Кузьминична.
– Ну и как вам работа? Смотрю, опробовали уже . . .
– Откуда вы знаете? – удивилась прозорливости хозяйка квартиры.
– А что тут знать? Новый ключ вы уронили подле дивана. Только, раз уж щелкали внешним замком, почему, когда закрыли металлическую дверь, не закрыли внутреннюю?
– Точно, не закрыла.
Любовь Владимировна спустила ноги с дивана, попыталась сесть, но голову повело и она решила подниматься поэтапно: сесть, отдохнуть, осторожно встать, опять отдохнуть, чтобы голова, так сказать, привыкала к вертикальному положению и шторм не отбросил опять на диван.
– Не знаю как вас благодарить, Нина Кузьминична. Навязалась своей беспомощностью вам в подопечные. Сколько со мной хлопот . . .
– Прекратите вы, честное слово . . . прямо неудобно даже . . . Вставайте, я каши пшенной с тыквой наварила. Вам теперь нужно обязательно плотно позавтракать.
Начисто забыв о собственном решении поэтапного подъема, женщина резво дернулась встать и здесь же осела на диван.
– Вот те раз. Что это с вами? – Нина Кузьминична участливо присела рядом.
– Голова кружится . . . Сейчас посижу и встану, – слабые оправдания не внушали доверия к словам. – Я ведь в последнее время все больше лежа, вот голова и не перестроилась еще.
– Я думаю вам лучше обратиться к врачу. Сами то мы чего только не придумаем в свое оправдание . . . нужно к врачу . . . Давайте, вызову участкового на дом?
– Нет, нет, не надо на дом. Я сама до поликлиники дойду. Не королева к себе на дом вызывать. Ничего . . . потихоньку . . .
– А то, может, с вами сходить? Не ровен час, оступитесь или еще что?
– Я уж и так вам надоела хуже горькой редьки . .