У станции метро «Херттониеми» я вышел из автобуса. По дороге я обошел довольно большую шайку пьяных скинхедов – десяток наголо бритых скальпов с нанесенными на них татуировками, сияющих под дождем. Затем мне удалось миновать изучавшую витрины магазинов толпу попрошаек. Когда я направился домой, уже совсем стемнело. Я попал как раз в перерыв между поездами. Пронизывающий порывистый ветер, казалось, все никак не мог решить, в какую же сторону ему следует дуть. Он доставал вас то тут, то там, брал в крепкие объятия, играл светом фонарей на стенах домов, отчего казалось, что сами здания качаются в вечерней темноте. Я быстро прошел мимо пункта скорой помощи, который сначала бросили его обитатели, потом постепенно разграбили и, наконец, просто подожгли. Церковь с другой стороны нашей улицы служила убежищем для бездомных, и сегодня, похоже, была заполнена до предела – обычно светлый вестибюль казался серым от множества посетителей. Через несколько минут я уже сворачивал на дорожку к нашему дому.
Крышу здания напротив оторвало во время урагана прошлой осенью. Ее до сих пор не отремонтировали, поэтому окна верхних этажей оставались темными. Скоро то же самое должно будет случиться и с нами и с тысячами людей в других домах. Эти здания не были рассчитаны на то, чтобы выдерживать постоянные ураганные ветры и дожди, длящиеся более полугода. А когда люди поняли, что ветер и дождь пришли сюда надолго, было уже слишком поздно. К тому же ни у кого не было достаточно денег и интереса поддерживать в порядке дом, жизнь в котором перебои с водой и электричеством сделали неприятной, а иногда и почти невозможной.
Замок уличной двери, распознав мою карточку, впустил меня внутрь. Когда не было электричества, мы пользовались классическим старомодным ключом. Эти ключи должны были стать ненужными, кануть в Лету, но, подобно многим реликтам прошлого, они делали то, чего теперь не получалось у сменивших их вещей: они работали.
Я попробовал включить свет на лестничной площадке, но выключатель снова не работал. Добравшись в темноте до второго этажа и используя в качестве поводыря лестничные перила, дошел до нашей двери, открыл сейфовый и обычный замки, отключил сигнализацию и инстинктивно перевел дыхание.
Запах каждого места говорит сам за себя: запах утреннего кофе и духов, аромат хвойного мыла от отстиранного прошлым летом коврика у входа, длинные рождественские каникулы, купленное совместно кресло, каждая ночь, проведенная с любимым человеком… Все это присутствовало в домашнем запахе, и все это было связано воедино в моем сознании, несмотря на то что наш дом тысячи раз проветривался. Запах был настолько родным, что я автоматически собирался выкрикнуть, что снова дома. Но теперь здесь не было того, кому предназначалась эта новость.
Я