Девушка в зеркале (сборник). Сесилия Ахерн

была подругой его дочери, ее пригласили на ужин в последний момент веселья ради и посадили рядом с Германом. Никто не ожидал, что они понравятся друг другу. На первый взгляд, у них не было ничего общего, но, когда Герман повернулся, чтобы пожать руку соседке, его будто током пронзило. Весь вечер он был рассеян и почти не следил за ведущейся за столом беседой, ожидая удобного момента, чтобы вернуться к разговору с Эмбер. Понятно, что она немного робела, оказавшись в компании столь солидных людей, а что касается Германа, то его эта устрашающая компания совершенно не интересовала, если бы не ссуда в миллион долларов, которую банк собирался выдать ему под новое строительство в Нижнем Манхэттене. Она сумела рассмешить его, она будто светилась – как ни одна женщина за столом, во всем зале, во всей его жизни. Никто еще не вызывал у него подобных чувств. Герману нравилась ее свежесть, оригинальность взглядов и суждений, а красота девушки завораживала его. Целый день он занимался делами, был собран и напряжен, точно бульдог, готовый к нападению, но рядом с ней развеселился, как щенок. Он расслабился, чего ему так недоставало в жизни. Когда шесть месяцев спустя они объявили о своей помолвке, Герману говорили, что он старый безмозглый дурак, угодивший в силки охотницы за чужим богатством. По настоянию Эмбер они заключили брачный контракт, хотя он и не думал давить на нее или выказывать недоверие. Это положило конец сплетням, а также смутным сомнениям, каковые, признаться, порой все же его посещали.

      Прошло немногим более года, и Эмбер изменила ему – совершила поступок, на который он считал ее неспособной. Неприятнее всего был не сам факт измены, а то, что Герман даже представить ее не мог в роли неверной жены. Нет, он был далек от уверенности, что им дано читать мысли друг друга, но раньше ему никогда и в голову не приходило ожидать от нее подобного подвоха. Он не знал, что Эмбер способна на ложь, ухищрения, физическую близость с другим мужчиной, ведь ее всегда возмущали чужие заигрывания в то время, когда его не было рядом. Бывало, вернувшись вечером, она виновато рассказывала ему обо всем, будто извинялась. Поделившись с ним, она чувствовала облегчение. Она не умела ничего скрывать, страдала, если ей случалось резко ответить ему или заговорить повышенным тоном. И уж никак нельзя было причислить Эмбер к нимфоманкам: до замужества у нее было двое мужчин – первая школьная любовь и сокурсник в колледже, потому перемена в ее поведении беспокоила Германа сильнее, чем боль, причиненная изменой. Выходило, что он совсем не знает ее: та ли это женщина, которую он полюбил? И поскольку его обманул самый близкий человек, он засомневался в надежности всех остальных в своем окружении, а сомнения, как известно, губительны равно для бизнеса и брака. Словом, основы его жизни пошатнулись.

      Он, конечно, простит ее, но не сразу. Им предстоит еще многому научиться, но они, разумеется, все преодолеют и снова заживут душа в душу. Так подсказывал ему опыт многих знакомых, которые переживали подобные неприятности. Оказывается, женщины изменяют