Он все это ненавидел. Давным-давно, затевая бизнес, отец имел дело главным образом с собратьями-азиатами. Но когда «Ткани номер один» достигли прочного положения на рынке и определенной известности, пришлось иметь дело со всеми на свете. С евреями, киприотами, китайцами, англичанами. И у всех одно общее: они ведут себя так, словно 11 сентября и 7 июля[7] дают им право относиться ко всем мусульманам презрительно и подозрительно. Искажение канонов ислама служит для них отличным оправданием их расизму и национализму. Они знают, что открытый национализм теперь невозможен, так что находят другие способы его проявлять. Вся эта болтовня насчет женщин в хиджабах. Все эти жалобы на то, что кто-то говорит по-арабски или на урду, а не только по-английски. Черт побери, они что, никогда не бывали в Уэльсе? Зайдите в любое кафе, и вам покажется, что там никто никогда не учил английского.
Но едва ли не больше всего Юсефа злило, как с ним обращаются те, кого он знал долгие годы. К примеру, когда он входил на фабрику или на склад, где покупал или продавал товары уже семь лет – с тех самых пор, как начал работать у отца. Теперь местные уже не называли его по имени, здороваясь, и не смеялись вместе с ним, болтая о футболе, крикете и прочем. Их взгляд скользил мимо него, или же они держались с фальшивым дружелюбием, словно снисходя к нему, наверное, лишь для того, чтобы потом заявить в каком-нибудь баре: «Да у меня у самого есть друзья-мусульмане…»
Однако сегодня он загнал свой гнев поглубже. Все это не будет продолжаться вечно. Будто в подтверждение его мыслей, зазвонил мобильный – как раз когда он подъезжал к стоянке позади фабрики Говарда Эдельштейна. Он узнал мелодию и улыбнулся, поднося телефон к уху.
– Как идут дела? – спросил голос в трубке.
– Все по плану. Рад тебя слышать. Не ожидал, что ты сегодня утром позвонишь.
– Отменили одну встречу. Дай, думаю, звякну тебе, узнаю, все ли на мази.
– Ты же знаешь, что можешь на меня положиться, – ответил Юсеф. – Когда я говорю «сделаю», считай – уже сделано. Не волнуйся, я от намеченного не откажусь.
– Об этом-то я не волнуюсь. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что мы совершаем благое дело.
– Понимаю. И в такие дни, как сегодня, я рад, что мы решили действовать именно так.
– У тебя неприятности?
– Просто ненавижу вылизывать кому-то задницу. Но скоро я это брошу.
Смешок на том конце линии:
– Еще бы. Через неделю в это же время мир станет совсем другим.
Не успел Юсеф ответить, как за водительской дверцей