Бабушка опять положила нож и картошку:
– С городского, говоришь? Телефона, ты имеешь в виду. Но тут его нет.
– Как это? – У Марты глаза на лоб полезли. Реально каменный век!
– Они хотели три тыщи евро, – объяснила бабушка. – Сказали: дом, удалённый от магистрали. А бесплатный кабель – только до границы участка.
Марта бросила очищенную картошку в миску. Она была такая мягкая, что развалилась.
– Но ты же дала номер Аннике! – не понимала она.
Бабушка чистила картошку как автомат, ловко это у неё выходило: раз-два – и готово.
– Дала, но не свой, – сказала бабушка. – Я дала номер Ханнеса, у которого магазин в городе, на той стороне. Он мне передаст, – и она наколола следующую картофелину.
Марта сверлила бабушку глазами.
– Значит, Анника никак не сможет нам позвонить! – заключила она. – А если с мамой что случится?
Бабушка подняла глаза и задумалась.
– Ханнес приплывёт, если что, – сказала она. – Если что важное. Сплавает. – И всё же в лице у неё появилось такое выражение, словно она только что поняла, что иногда и телефон может быть важной вещью.
Марта уже стояла в дверях. Она забыла, что у неё в руке нож, и, вынимая телефон из кармана, испачкала его картофельной кожурой. Она обтёрла его о джинсы и побежала. Ведь где-то должна быть мобильная Сеть!
Глава 8
Первая чёрточка на экране появилась, когда Марта дошла почти до края поля, до Зоммербю, и очень скоро добавились остальные.
Когда Марта проносилась мимо коров, все они одновременно, как в кордебалете, подняли головы, но, увидев, что она ими совсем не интересуется, снова опустили их, тоже в стиле балета по-коровьему, и спокойно продолжили жевать траву, будто и вовсе не прерывали своего занятия.
Марта устроилась на заборе, поставив ноги на вторую перекладину сверху. Пришли три одинаковых эсэмэски от папы: «Позвони! Всё в порядке!»
Она набрала папин номер, рука немного дрожала. Сначала ничего не было слышно, а потом папа взял трубку, и слышно стало так хорошо, как будто он стоял рядом.
– Марта?
– Папа! – выдохнула Марта. Ей показалось, она сейчас расплачется. Но это никуда не годилось.
– Марта, отбой воздушной тревоги! – сказал папа. – Я только что из больницы. Сейчас прилягу на пару часов, ночью не спал, потом опять к маме. Всё будет хорошо. Мама поправится.
– А что с ней? Она может говорить?
У папы был очень усталый голос.
– Через несколько дней, думаю, сможет, а сейчас ей нужен покой. Много переломов, но врачи говорят, это всё не беда, заживёт. Обширное сотрясение. Но в остальном с головой всё о’кей. Так что не беда.
Удивительно, но чувство, что она вот-вот расплачется, никуда не делось! Хотя надо радоваться! У одного мальчика