– Устал…
– Пить надо меньше!
– А как не пить?! – пошатываясь, простонал Вадим. – У меня вчера дежурство было. Посреди ночи поехали на Москва-реку, сказали, утопленник. Приехали – елки-моталки, аккурат посередине реки лежит, зацепить и к берегу подтащить нереально. Следовательша молодая, плачет: «Я в воду ни ногой, трупов боюсь». Криминалист водичку попробовал – а она холодная. «Не полезу, – говорит. – Простужусь, а у меня ребенок маленький. Давай, Вадик, ты у нас одинокий, плыви, попутного ветра, старик». А вода ледяная! Прикинь – на улице жара, а река холодная.
– Так жара всего пару дней. А до этого дожди были. И что, ты полез за утопшим? – поинтересовалась Наталия, кивая знакомым санитарам, уже развозящим на тележках трупы по секционным. – Искупался?
– Полез! А что было делать? Но блин, когда я, замерзший как собака, приволок труп к берегу, знаешь, что оказалось? Что это манекен! Пластиковый! Я еще в реке понял, что «тело» какое-то очень уж твердое. Окоченение окоченением, но не до такой же степени!
Наталия рассмеялась:
– Везет тебе на манекены! А как он там оказался?
– Учения были у спасателей вроде. Манекен течением унесло, они его искать не стали. А ночью бдительные граждане «тело» в воде заметили и в милицию позвонили. Так что я просто должен был после такого согреться!
Когда Наталия вошла в секционную, игравшая на губах улыбка сразу же погасла.
Твою мать! Несложно догадаться, что вот этот изрезанный на кусочки мужчина ждет именно ее… Другие-то эксперты – Писаренко прищурилась, разглядывая работающих коллег, – выбрали себе трупы поприличнее, здесь огнестрел, всего одна дырка; там скоропостижка, похоже, внешних повреждений на теле вообще не видно. А вот этот «бефстроганов», где одно описание ран придется полдня делать, – конечно же, опоздавшей на работу Писаренко.
Покрутив пальцем у виска (санитар, дурачок, уже с пилой к черепу метнулся. Видать, из новеньких, еще не знающих, что перед вскрытием надо описать внешние повреждения, а это дело долгое с таким количеством ранений), Наталия подозвала лаборантку. И, измеряя многочисленные порезы, задиктовала результаты наружного исследования.
– Бедный… Кто ж его так? – пробормотал переминающийся с ноги на ногу санитар.
Наталия недоуменно покосилась на парня. Точно, новый – вон какая рожа зеленая, не привык, мутит еще. И нашел кому сочувствовать – труп хоть и изрезанный, а все равно видно: руки, плечи, пальцы – все в наколках. Бандюган чистейшей воды, наверное, не поделил чего-то с дружками. Чего таких жалеть? Вот вчера был подросток, которого наркоманы за пару сотен убили, – того жалко. По глупости погибших когда доставляют – тоже сердце сжимается. Может, классик знал, что говорил, кирпичи, дескать, ни с того