Браслет Виттинов. Андрей Толоков

он, возможно и смог бы приспособиться к новой реальности. Но беда в том, что у Чернова был иной характер. Его учили и воспитывали по-другому. Пять лет в военном училище, потом несколько лет на офицерской должности. Уволился по семейным. Умерла мама. Брат с сестрой, близнецы, студенты первого курса не потянули бы учёбу самостоятельно. Отец, тоже офицер, погиб в первую чеченскую. Надежда была только на Ивана. Пришлось оставить службу и устроиться в Москве, где учились младшие. В общем, Чернов всегда чувствовал ответственность за тех, кто нуждался в его помощи. Он к этому привык. Иначе поступать не мог. Поль, этот французский одинокий старичок, нуждался в Чернове. Иван не мог оставить его в полицейском участке, или отправить в приют, закрыв глаза и заткнув уши. Нутро противилось.

      Вещи Иван собрал быстро. Всё уместилось в его небольшой чемодан. Ночь Чернов провёл без сна. Крутился как пропеллер на кровати. Сон пропал напрочь. Разные мысли роились в голове. Приближалось утро. Не было смысла мучить себя, Иван встал и пошёл на кухню сварить кофе.

      – Tu vas bien? – услышал вопрос Поля Чернов.

      Старик стоял у входа в кухню. В глазах его читалось сочувствие.

      – Уви, ту ва бьян, – подтвердил Иван, что он в порядке.

      – Я винОват, – сказал старик на русском, сделав ударение на «о».

      – В чём ты виноват, Поль? В том, что мы с Катрин относимся к жизни по-разному?

      – Oui! – кивнул француз.

      – Что «уви»? Ты не понял меня, – в голосе Ивана слышались грустные нотки. – Нет, Поль. Дело даже не в том кто виноват. У меня такое чувство теперь, что мы живём на одной земле, а вы на другой. Мы дышим одним воздухом, а вы совершенно иным. Вы, европейцы всего боитесь. Поэтому терпите то, чего терпеть не надо. Вы даже смерть не называете смертью. У вас это называется как угодно, только не смерть. Такое впечатление, что покойник ушёл, но может вернуться. Даже в этом вы себе врёте. Только пойми меня правильно. Я не осуждаю вас. Просто так сложилось. Вам так нравится и, слава Богу.

      Поль подошёл к Ивану близко и заглянул в глаза. Он смотрел, как смотрит верный пес, стараясь угодить хозяину. Во взгляде старика было сочувствие. Поль положил руку на плечо Чернова и спросил:

      – Laisse–moi faire du café?

      – Хочешь сварить кофе? Свари, – Иван поставил на стол пакет с ароматными зёрнами.

      Поль улыбнулся и с удовольствием принялся за дело. Пока француз занимался приготовлением кофе, он успел рассказать Чернову всё о том, как на его родине относятся к кофе. «Вы русские похожи на американцев, – говорил Поль по-французски. – Для вас кофе это просто вкус. Это напиток, такой же, как лимонад, или чай, или просто вода. Это неправильно. Для нас французов кофе это, прежде всего, общение. Нет, хороший вкус и аромат должен быть, но сам по себе кофе без хорошего собеседника, это не кофе. Так же точно как любовь без хорошей женщины, это не любовь. Я из того поколения, которое в парижском кафе заказывало официанту: «ан пети нуар». По-вашему, по-русски, это будет эспрессо. Я уже даже не помню, когда в последний раз я был в кафе или ресторане. Это вообще было не со мной». Поль поставил перед Иваном приготовленный