– Ладно. – Я с тревогой выдохнул и направился к входу в здание. – Но что мне сказать Марине, нашему регистратору?
– Мы это с тобой уже обсуждали, успокойся, наконец, веди себя естественно. – Макс всё ещё был раздражён и явно не в восторге от всей этой затеи, куда я его втянул. – Соври что-нибудь, придумай сам? Ты что, врать не умеешь?
– Я не люблю этого делать, – пробубнил я в ответ, останавливаясь у центрального входа.
– Ага-ага, я заметил, да вся твоя жизнь в последнее время – одна большая ложь.
– Вся моя жизнь – сплошная ложь… – прошептал я больше для самого себя и сделал шаг вперёд.
Главная дверь в башне Стражей с шипением отворилась и с радостью пропустила своего бывшего сотрудника, кого она встречала почти каждый день и по кому, кажется, уже успела соскучиться. Моё сердце начало бешено колотиться, угрожая выпрыгнуть из груди, а всё тело обдало жаром. На прямых ногах и с остекленевшим взглядом я зашёл внутрь и направился к стойке. Марина при этом продолжала усердно заниматься своими делами, склонившись над рабочим столом, и всё ещё не замечала меня. «Будь проще, расслабься, иди налегке», – повторял я сам себе, пытаясь унять мандраж, охвативший всё моё тело. Ещё и затычка-телефон Макса постоянно пыталась выпасть из моего уха, и приходилось её поправлять, что не добавляло уверенности в своих действиях.
– Твоя затычка постоянно вылетает при ходьбе, не мог сделать размер побольше? – тихо и раздражённо прошипел я.
– Больше? – удивился Макс. – Ты там чего, на ушах ходишь, что ли? Встань на ноги, и не будет вылетать. Нормальный у неё размер, стандартный, тем более она расширяется в ушном канале, всё нормально должно быть. Не надо было растить уши, как у слона.
Мне хотелось ответить что-нибудь грубое на фамильярности Макса, но, похоже, Марина всё же услышала моё шипение и оторвала свой взгляд от стола, после чего её глаза округлились, когда она увидела моё лицо.
– Стил? – удивилась она. – Ты чего здесь делаешь? Что-то случилось?
– Привет, Марин! Как дела в башне? – спросил я, неуклюже подходя к ней и облокачиваясь на высокую стойку.
Я старался выглядеть как можно спокойнее и увереннее, но всё получалось строго наоборот, и Марина наверняка заметила мою нервозность.
– Ой. – Она театрально охнула и приложила руку к груди, – тут такое творилось, ты даже не представляешь! Все что-то бегают, суетятся, всех Стражей на уши подняли. Техники снуют туда-сюда целый день, голова от них кругом уже с утра. А вчера? Вчера вы такое натворили. Взрывы… один, второй, третий, у меня стол ходуном ходил, я так испугалась! Ты знаешь, как я испугалась? Я тут же звонить, а Хранитель ничего не говорит, а я не знаю, что и думать, куда прятаться, бежать…
Марина тараторила, как заведённая, и потеряла всякую связь с реальностью, с головой уходя в водоворот своих