Отдушина. Андрей Кивинов

у порога сумки и нагнулся, чтобы снять кроссовки.

      – Ничего, можно и так, – засуетилась Тамара Михайловна, – у меня и тапочек-то нет.

      – Зачем же грязь заносить? А бахилы я захватил. Ой, бога ради простите – тапочки.

      Он распаковал одну из своих сумок и достал пару полосатых домашних шлепанцев.

      Тамара Михайловна показала ему избу и повела на мансарду, превращенную за вчерашний день во вполне пристойные апартаменты. Пришлось даже собрать старую пружинную кровать, на которой когда-то спала мама. Все-таки кровать гораздо удобней раскладушки.

      – Осторожно, не ударьтесь, – указала она на поперечину между скатами крыши, – вы высокий, можно зацепиться.

      – Что вы, не беспокойтесь.

      Дмитрий Павлович, улыбаясь, оглядел свое будущее пристанище.

      – Прекрасно, прекрасно… А аромат какой… Здесь сеновал был?

      – Да, – соврала Тамара Михайловна. Не говорить же, что здесь хранились гнилые доски и баки для навоза.

      Хирург выглянул в единственное окно и растаял от блаженства.

      – Бог мой, какой вид! Какой вид! Да я тут не одну книгу напишу!

      – Нравится?

      – Замечательно!

      Вид действительно радовал душу. Окно выходило на небольшую березовую рощицу, вдоль которой петляла песчаная дорога, слева от рощицы начиналось усеянное белыми валунами дикое поле, плавно переходившее в берег реки, засаженный высоким кустарником. За рекой просматривались крыши домов соседней деревни. Дальше, до горизонта, простирался величественный сосновый бор, подпирающий серебристые облака. Русская сказка. Казалось, что из рощицы сейчас выйдут Иван-царевич, Василиса, Маша с медведями, выкатится Колобок с остальными и устроят хоровод. Но вместо Колобка по дороге прокатился Карабас и нарушил гармонию.