– Кольца и браслеты, юбки и жакеты, – крикнул Борхес. – Статья сто пять прим... На Кипр... Море... Умри, мусор... Умри...
Кум услышал, как заскрипела кровать в спальне. Значит, Ирина легла. А ему не спалось. Он встал, отыскал на диване шаль и накрыл ею клетку.
– После прогноза погоды на нашей волне концерт для полуночников, – бодрым голосом сказал диктор. – Мы постараемся выполнить все пожелания наших слушателей...
Кум выключил приемник. Почему-то в последние дни под вечер на него накатывали тоска и тревога. Ночами чудились чьи-то шаги за окном, скрипы половиц в сенях. Теперь он спал не с Ириной, как раньше на широкой кровати, а на диване в горнице и клал под подушку пистолет. Да и заснуть долго не мог, снотворного Сергей Петрович не признавал, водку пить на ночь не любил. Тут помогала книжка, наверное, самая скучная на свете, под названием "Рассказы о Ленине".
Чугур уже по третьему кругу мусолил байки о вожде мирового пролетариата и обычно засыпал за чтением рассказа "Ленин и часовой". Если книга не помогала, он поднимался, курил и снова ложился. Сейчас, в наступившей тишине, снова чудились странные шорохи за окном, скрип досок и тихие шаги. Он включил торшер на тонкой железной ножке, раскрыл книгу и, сладко зевнув, стал читать рассказ о том, как Ленин купил одному мальчику игрушку.
Глава вторая
К полудню Кот добрался до цели своей поездки: избушки, стоявшей на самом краю поселка Лебединский. Четыре года назад тут был пост охотничьего хозяйства, где работал егерем Владимир Николаевич, отец Лехи Киллы. Сюда всей компанией они заваливались, когда хотелось пострелять по бутылкам или просто отдохнуть на природе.
Хлопнув дверцей, Кот вылез из джипа, остановился и задумался. Моросил мелкий дождь, пахнуло свежестью. Казалось, время обошло стороной это место. Все тут осталось по-прежнему. Потемневшая избушка из круглого леса с высоким крыльцом и крышей, крытой дранкой. Два окна глядят на заброшенную грунтовую дорогу, еще одно выходит на опушку леса. Все те же замшелый сруб колодца, большой сарай для дров и сена. Покосившаяся загородка из подгнивших столбиков и жердей. Тропинка к дому заросла высокой травой, на ней выросли две молодые березки. Судя по всему, егеря здесь появляются нечасто: то ли бензин нынче берегут, то ли охотников поубавилось.
Кот дошагал до крыльца, сунул руку под нижнюю ступеньку, перевернул донышко пластиковой бутылки. Удивительно – и ключ на месте.
В единственной комнате помещались три железные койки, накрытые шерстяными одеялами. Стол и еще кое-какая самодельная мебель, в светлом углу ближе к окну – рукомойник и зеркальце. На гвоздике у двери висит ключ от сенного сарая.
Перекусив консервами и выпив минералки, Кот разложил на столе большую карту и надолго склонился над ней. Егерский дом примерно в ста восьмидесяти километрах от зоны. А до города Карамышин, где живет сестра Кольки Шубина, судя по карте, отсюда всего-то верст восемьдесят. Крюк небольшой,