– Заткнись, Лютик.
– В пути, – мечтательно закатил глаза Лютик, – мне случилось нечаянно коснуться. Бедра, скажу тебе, словно мрамор. М-да, не скучал ты тот месяц в Брокилоне…
Мильва, которая в этот момент вернулась из разведки, услышала театральный шепот и заметила взгляды.
– Обо мне треплешься, поэт? Че-то ты на меня пялишься, едва я отвернусь? Птица мне на спину наклала?
– Никак не можем надивиться твоему искусству лучника, – осклабился Лютик. – Думаю, на стрелецких состязаниях у тебя б конкурентов не было.
– Давай-давай, трепись.
– Читал я, – Лютик многозначительно глянул на Геральта, – что самых лучших лучниц можно найти среди зерриканок, в степных кланах. Некоторые вроде бы отрезают себе левую грудь, чтобы не мешала натягивать лук. Бюст, говорят, мешает тетиве.
– Не иначе, какой виршеплет навроде тебя выдумал, – прыснула Мильва. – Сидит себе и от нечего делать придумывает всякую ослиную дурь, перо в горшок ночной макает, а люди глупые верят! Что, сиськами, что ль, стреляют-то? Или как? К щеке тетиву натягивают, боком стоя, вот так. Ни за чего тетива не задевает. Что отрезают – глупость, выдумка пустоголовых бездельников навроде тебя, которым вечно одни бабьи титьки снятся.
– Благодарю за сердечные слова о поэтах и поэзии. И за лекцию о лучницах. Хорошее оружие лук. Знаете что? Я думаю, именно в этом направлении будет развиваться военная наука. В будущих войнах биться будут на расстоянии. Изобретут такое оружие, что противники смогут запросто убивать друг друга, вообще не видя, кого убивают!
– Дурь одна… – кратко оценила Мильва. – Лук – хорошая штука, но война – это мужик супротив мужика, на длину меча. Тот, что крепче, слабаку башку пополам. Всегда так было и так будет. А когда кончится, то и войнам конец. А пока что – видел, как воюют? В той деревне, возле дамбы. Эх, что трепаться впустую. Пойду гляну. Кони храпят, ровно б волк где поблизости крутит…
– Ну – лань и лань! – Лютик проводил ее взглядом. – Хммм… Однако, возвращаясь к упомянутой деревне у дамбы и к тому, что Мильва твоя сказала, когда мы на обрыве сидели… Ты не считаешь, что она была малость права?
– Относительно чего?
– Относительно… Цири. – Поэт слегка запнулся. – Наша прелестная и быстрострельная дева, похоже, не уразумела ваших взаимоотношений, думает, как мне кажется, что ты намерен соперничать с нильфгаардским императором в борьбе за ее руку. Что в этом истинная причина твоего похода в Нильфгаард.
– Стало быть, относительно этого она не права. А относительно чего права?
– Погоди, не заводись. Но взгляни правде в глаза. Ты приголубил Цири и считаешь себя ее опекуном. Но это ведь не обычная девушка. Она – королевское дитя, Геральт. Ей, как ни говори, положен трон. Дворец. Корона. Не знаю, конечно, нильфгаардская ли. Не знаю, лучший ли для нее муж Эмгыр…
– И верно. Не знаешь.
– А ты знаешь?
– Ясное дело – потихоньку приближаешься к выводам, – сказал ведьмак, плотнее заворачиваясь