– Господин Сунлин? Вы дома?
Понятно, все разговоры велись на китайском, а Яо их переводила мне шепотом на ухо. Я себя чувствовал так, как будто попал живьем в какой-то китайский боевик.
Кто-то затопотал на лестнице, и со второго этажа спустился старый китаец с усами, бородкой и пышными седыми бровями. Мне почему-то казалось, что даос будет одет в рясу, но на нем были обычные брюки и такая же куртка, как на отце Вэня.
– Проходите, пожалуйста! – закричал Сунлин неожиданно сильным голосом.
Мы вошли внутрь, и оказались внутри какого-то подобия антикварной лавчонки. Вдоль всех стен шли полки, на которых валялись пыльные статуэтки, куски оленьих рогов, какие-то лапы, пластинки с выгравированными знаками (они напомнили мне те, что показывал на лекции бней-бракский раввин). Пока отец Вэня быстро о чем-то лопотал с Сунлином (так быстро, что Яо даже бросила переводить), я рассматривал лавочку. Да, не похоже, чтобы здесь бывало много покупателей.
Одна статуэтка показалась мне знакомой – тощий старик, вырезанный из слоновой кости. Из головы старика торчали настоящие пучки волос. Точно такая же стояла за спиной Муна!
Я взял статуэтку в руки:
– Сколько это стоит?
– Это даосское божество здоровья и долголетия, – пояснил мне отец Вэня, и, переговорив с даосом, заключил:
– За сорок юаней он вам ее отдаст.
– Хорошо… А правда ли, что ему двести лет? Переведите, пожалуйста, вопрос.
Выслушав, Сунлин улыбнулся и ответил:
– Свидетельства о рождении у меня нет. А поверите ли вы на слово бедному торговцу? Вот лучше посмотрите это зеркало – может быть, оно вам понравится.
С этими словами он взял с полки металлическое зеркало, сдул с него пыль, протер рукавом и, держа обеими руками, установил точно напротив моего лица.
Я автоматически достал расческу и начал поправлять растрепавшиеся волосы, после чего спросил:
– Мне предстоит ехать в провинцию Цзянсы. Вы можете что-нибудь рассказать об обычаях этой местности? Говорят, там еще остались даосы?
– Вам нужно ехать – так езжайте, – не очень вежливо сказал Сунлин.
Я попрощался, мы вышли из лавки и вернулись в Пекин. Через день я уже был в уезде Гаунь-син провинции Цзянси. Мы с переводчицей отправились в лес, чтобы осмотреть загадочную местность. Лес бы очень густой – какая-то смесь тайги с джунглями, и через несколько часов Яо куда-то пропала, а я заблудился.
Я ходил по лесу два дня подряд, и никак не мог выйти на какую-нибудь дорогу. Плодовых деревьев мне обнаружить не удалось, так что я ужасно страдал от голода. Хорошо хоть, несколько раз я выходил к ручьям, и утолял жажду чистой родниковой водой.
К исходу второго дня я вышел к каким-то горам, и решил подняться к вершине, чтобы с высоты осмотреть местность и решить, в какую сторону идти. Я начал медленно карабкаться на гору, стараясь выбирать наименее