Лола, взглянув на костюм, потеряла дар речи, даже песик замолчал, официант молитвенно сложил руки, но очнувшийся Маркиз одним прыжком оказался рядом, схватил Лолу за руку, а другой рукой сгреб со стула лохматого хулигана. Официант заметил на столе брошенные деньги и успокоился – русский оставил солидные чаевые.
– Черт знает что такое! – ворчал Маркиз на ходу. – Ты из всего умудряешься сделать балаган!
– Действительно, а еще приличный отель! – вторила ему Лола. – Совершенно распустили прислугу! Я буду жаловаться! Медведь косолапый, а не официант!
– Да прекрати ты, он понимает по-русски!
– Ты думаешь? – удивилась Лола.
– Не думаю, а знаю, – раздраженно ответил Маркиз.
– Тогда пойдем ко мне в гостиницу, а то здесь совершенно негде поговорить.
Маркиз затолкал в корзинку послушного песика, и беспокойная пара покинула террасу отеля «Риальто».
Номер у Лолы был так себе, средней руки, и Маркиз еще раз удостоверился, что дела ее идут не блестяще.
– Посиди здесь, мне нужно переодеться! – заявила Лола. – И Пу И должен принять ванну!
– Пу И обойдется! – сказал Маркиз таким тоном, что Лола не посмела спорить: она знала, когда нужно остановиться.
Через пятнадцать минут – рекордный срок – Лола явилась из ванной. На ней был надет коротенький полупрозрачный пеньюар черного цвета. Пу И, до этого удобно устроившийся на коленях Маркиза, резво вскочил и метнулся в сторону – он понял, что надвигается гроза.
– Тебе не холодно? – осведомился Маркиз чуть хрипловато.
– Ах, что ты, здесь так жарко, – томно вздохнула Лола и раскинулась в кресле. – Я слушаю тебя, – добавила она, видя, что он непроизвольно отводит глаза.
– Речь идет о краже. Меня навели на заказчика верные люди.
– Драгоценности? – оживилась Лола. – Бриллианты?
– Да нет. Я тут произвел предварительную прикидку и думаю, что речь идет о картине.
– Картине, – недовольно протянула Лола, – музей, что ли…
– Нет, подозреваю, что частный дом. Точно знаю, что это в Кельне. Нужно ехать в Германию.
– Как неохота в Германию, – заныла Лола, – Пу И не любит Германию, и Австрию тоже, Пу И любит Венецию.
– Опять ты начинаешь. – Леня встал и отвернулся к окну, потому что Лола в кресле выглядела слишком уж вызывающе.
Она изогнулась, пытаясь разглядеть себя сзади. Лицо ее приняло озабоченное выражение.
– Какой ужас! – встревоженно пробормотала она. – Кажется, у меня целлюлит… Ленечка, посмотри, пожалуйста, мне плохо видно…
Она делала вид, что полностью поглощена разглядыванием собственной попы, и не заметила, как блеснули у него глаза. Одним прыжком он оказался возле кресла, схватил Лолу, ловко уткнул ее голову в подушку кресла и свободной рукой отлупил по тому самому месту, где она пыталась разглядеть несуществующий целлюлит.