В нос ударило застарелым ароматом мочи и яростно-химическим, прочищающим мозг до лобных долей запахом хлорки. Трудновоспитуемые выстроились у желоба писсуара, кто-то поспешил в кабинки…
Макс помочился и успел к умывальникам одним из первых. Скрип ржавого металла, плюющийся кран, струйка мутной тепловатой воды. Макс тщательно вымыл руки, лицо, за ушами. Прополоскал рот, почистил зубы пальцем. Надо держать себя в чистоте, иначе кранты. Сгниешь заживо. Станешь, как гнильщики. Макса передернуло.
Вдруг толкнули в спину: давай, давай, тут очередь! Вспышка. Он сдержался. В другое время, в другом месте он бы уже сломал торопыге нос. Но «школа жизни» на Звездной сделала из Макса нового (позитивного, блин) человека. Пожалуй, это единственное, за что местные порядки можно поблагодарить.
Поэтому он спокойно, не торопясь, отряхнул руки, прошел мимо торопыги. Не смотри, велел себе Макс. Не запоминай. Иначе треклятая рожа засядет в мозгах и придется вернуться, чтобы выбить ее оттуда. А у меня нет на это времени. Сегодня – точно.
– Кха! Кха!
Макс замер. Резко повернулся, случайно зацепив взглядом обидчика. Да чтоб тебя! Но было уже поздно: он запомнил.
– Кха! М-мать! – знакомый голос. Макс рухнул с оглушительно ревущих небес ярости на унылый бетон санузла, выругался. Конечно, именно сегодня…
Закон всемирной подлости в действии.
Убер склонился, уперся руками в края раковины – казалось, еще усилие, и он вырвет ее из стены. Голая, покрытая шрамами спина скинхеда напрягалась и дергалась. Макс сделал шаг. Заглянул Уберу через плечо (на плече была татуировка: серп и молот в лавровом венке – странно, что местные не признали скинхеда за своего)…
На выщербленной поверхности раковины темнели сгустки. Темно-красные, почти черные в таком свете.
Кровь.
Не сегодня, попросил Макс мысленно. Только не сейчас. Он не верил в Бога – точнее, не верил в доброго белого дедушку с бородой.
В ощущениях Макса все было иначе. Рядом находится некая сила – нечто аморфное и не слишком доброе. Только такой бог, по убеждению Макса, мог выслушать миллионы криков сгорающих в атомном пламени людей и не сойти с ума.
И это аморфное и не слишком доброе можно было попросить.
Только просьбу нужно формулировать проще. Как для огромного, туповато-злобного идиота – бога с болезнью Дауна. Например: не мешай мне. Или – пусть у меня сегодня все получится. А я отдам тебе свои глаза. Или зубы. Или что-то еще. Идиот должен получить что-нибудь взамен. Если мольба срабатывала, Макс заболевал. Садилось зрение, он не мог различать буквы. Ныли суставы, начинало ломить спину. Но потом это проходило. У идиота, к счастью, была короткая память. Взяв глаза Макса, он игрался день или два, потом забывал про них. Макс снова начинал видеть нормально. И так до следующего раза…
До очередной просьбы.
Сейчас именно такой случай. Если Хунта решит, что скинхед кашляет слишком громко, или увидит кровь, то отправит Убера обратно в лазарет. И все сорвется. «Ты, там, где