Сколько братьев моих на века
Ты сокрыла в объятьях смерти…
…Этих скал зубы-кашалоты
Сколько срезали здесь пехоты!..
…Из-за каждой сопки, вершины
Смерть глядела на побратимов…
…А вдоль трассы – оливки, orange…
Я вкушаю горькую горечь.
…А дорога всё дальше мчится,
Моя память рекой струится…
…А вот там, за тем перевалом,
Наши без вести скрылись капралы…
…Горька память восьмидесятых!
Сколько ж стежек тут невозвратных —
В этой дивной стране, Афгани!..
Эвкалиптово свет дурманит…
Весть о Пророке
Где горы свой мерный творят звукоряд,
Где орли привольно ширяют
И вьется кимвалов раскованный лад,
Просторы собой обнимая…
Там дивный Захария Богу служил,
В предвестии Нова Завета,
И Богу во всём этот муж угодил
Сукупно с женой Лисаветой.
И дом их вон там, на вершине, стоял
Среди кипарисов, да лилий,
Да кактусов, да разноцветия трав…
И был он во всём изобилен.
Лишь скорбью объята благая чета
В свершении лет благодатном:
Им Бог не послал в утешенье дитя,
А лета склонились к закату.
Когда же Захария в храме кадил,
Творя по обычаю чрЕду,
Тут ангел его посещеньем почтил,
О сына рожденье поведал,
Но тот не поверил: он был человек —
Хоть праведен, немощью мечен.
И тотчас сомкнулись у старца уста,
И стихли в устах его речи:
Он нем был до мига блаженна, пока
Младенец, презревши закон естества,
Родился – ниспали тут узы отца!..
«Ему Иоанн будет имя!» – сей рек,
Вещал о Пророке он свету.
Утренняя молитва
Перебирая травы, словно четки,
Вставало солнце над землей родной.
Луга, дубравы, все в алмазных блестках,
Молились, отражаясь красотой.
И псалмопенье над водой парило,
Скользил луч света, в зелени роясь.
…Листалась Книга тайн неторопливо;
Веков искрилась радужная вязь.
Кони Пржевальского
Поздним вечером 21 августа в небе над
Чернобыльским реактором наблюдалось странное
явление: облака в виде лошадей Пржевальского
Кони Пржевальского на небосклоне —
Стражи земные – небесные «зоны».
Кони Пржевальского ночью заржали,
Зарево-пламя трикраты вещали.
Вздыбился лес вековечными кронами;
Звезды от жара здесь стали холодными…
Зиждились села крестораспятием.
В сечи жестокой гинула братия.
Гинула рать за Адамов тот грех,
Что и доселе вершит человек,
Грех преслушания отчей любви —
И утопает планета в крови!..
Сеятель вышел в час сеять