– Нет, это кто-то другой, – перебил ее отец. – Я его не знаю.
– Это Линдли, – вмешалась Софи. – Лорд Линдли, – поправилась она.
– Граф?
Софи кивнула.
– Тогда у нас проблемы, – покачал головой актер. – Этот джентльмен – приятель Фитцгелдера. Но зато теперь я, кажется, знаю, что нам делать.
– В самом деле?
– Да. Я должен уйти.
– Нет, отец. Мы должны уйти все вместе.
Немолодой джентльмен покачал головой:
– Нет. Люди должны всего лишь решить, что мы ушли вместе. Вспомни, дорогая, он никогда тебя не видел. Ты должна остаться – потому что только здесь ты будешь в безопасности.
– В безопасности? Здесь?! Ты шутишь, отец? – возмутилась мисс Сэндс.
Софи решила, что пришло время вмешаться.
– Простите, сударь, – решительно возразила она, приняв сторону девушки, – но вы ошибаетесь. Уверяю вас, мистер Фитцгелдер непременно заметит мисс Сэндс, даже если, как вы говорите, он никогда раньше не видел ее. Не думаю, что тут она будет в безопасности.
В ответ старик только улыбнулся:
– Будет. Если сыграет так, как не играла никогда в жизни.
Глава 2
Если бы бедняга Шекспир задумал «Ромео и Джульетту» как комедию, мысленно вздохнул Линдли, то сцену на балконе можно было бы смело назвать шедевром сценического искусства. Игравший Ромео дурашливый юноша выглядел деревенским юродивым. Не то чтобы он делал это нарочно, просто… Как это ни печально, но Линдли видел, что преувеличенная манерность, с которой он двигался по сцене, и то, что он постоянно порывался произносить реплики Джульетты вместо собственных, приводили беднягу в такое же смущение, что и зрителей.
Впрочем, Джульетта оказалась не лучше. Точнее, даже еще хуже. Вдобавок ее с большой натяжкой можно было назвать юной девушкой. А если честно, Джульетта выглядела намного старше и заметно больше потрепанной жизнью, чем ее нежный возлюбленный. Возможно, дело было в башмаках, но Линдли сильно подозревал, что хрусту, который он слышал, когда она пыталась привстать на цыпочки, чтобы обнять Ромео, Джульетта обязана не столько им, сколько своим суставам.
Линдли только диву давался, глядя на сцену. Во имя всего святого, о чем думал Фитцгелдер, когда пригласил эту убогую театральную труппу дать представление в своем доме? Его гости, привыкшие к куда более нескромным развлечениям – понемногу начинали терять терпение. Оставалось только надеяться, что Фитцгелдер не выложил кругленькую сумму за эту жалкую пародию на спектакль.
Но сколько бы с него ни запросили, судя по выражению лица их хозяина, он тоже считал, что явно переплатил.
– Дерьмо собачье! – взревел Фитцгелдер, устав слушать, как Ромео восторгается ангельской красотой своей возлюбленной, которая по возрасту годилась ему в бабушки. – Какого дьявола… что все это значит?! Где настоящая Джульетта, я вас спрашиваю? Вашей Джульетте все шестьдесят с хвостиком! – рявкнул он. –