К третьему курсу я все же добилась триумфального отчисления из института, где меня раздражало все: люди, аудитории, стены, атмосфера. А добилась я этого довольно просто. Одним весенним утром, пребывая в скверном и приближенном к агрессии настроении, я поднималась по лестнице гнетущего меня учебного заведения. И где-то на середине лестницы я споткнулась. Вслед за этим у меня вырвалась цепочка громкого и грязного ругательства. Поднявшись в холл, я увидела высокого мужчину, лет сорока на вид, который смотрел на меня взглядом «тебя-то я и жду». Сказав ему «Чего надо?», я тут же попала в кабинет декана. Кстати, деканом и оказался тот самый высокий мужчина. Я не бывала на собраниях, встречах и мероприятиях института, так что и знать не знала, как выглядит декан. Я и преподавателей не помнила на лица (про имена и фамилии говорить и не стоит). Декан отчитал меня за неподобающее изречение в стенах приличного и уважаемого заведения. Детальное содержание его речи я пропустила мимо ушей. Я была невыспавшаяся и больше всего хотела, чтобы он замолчал. Высказав все, что я думаю об этом уважаемом заведении и всех людях, что обитают в нем, а я отзывалась не самыми лестными словами, я была отпущена домой. А на следующий день получила письмо-уведомление, в котором говорилось о моем отчислении за систематическую неуспеваемость.
Отец был зол. От матери я получила такую сильную пощечину, что мне на мгновение показалось, что я вижу перед собой звездную россыпь. После этой пощечины у меня остался маленький шрам на нижней губе. Мать носила на правой руке кольцо с агатом, которое она часто переворачивала так, чтобы камень был с тыльной стороны ладони.
Следом за вылетом из института последовало мое изгнание из родных пенатов. Как тараканы при включенном свете, кинулись врассыпную все мои состоятельные ухажеры. Тогда временным пристанищем стал дом того самого Семы, с кем меня связывала добрая половина знакомых. Я устроилась хостесом в приятном ресторанчике поближе к дому Семы, что казалось для меня неплохим заработком. Все-таки не полы мыть или раздавать листовки.
На тот момент мне еще было девятнадцать лет. Я была хороша собой, по крайней мере, мне так казалось по взглядам многих мужчин, однако об устройстве личной жизни я не сильно-то задумывалась. Больше всего мне хотелось веселья, постоянных приключений, большого круга знакомых, в центре которых находилась бы я сама.
У Семы я получила все это. У него дома собиралась пестрая компания. Кто-то приходил потанцевать. Кто-то приносил продукты, готовил, кормил нас. Девчонки, что появлялись на один-два вечера (мы так и называли их – «вечерки»), обычно наводили порядок. Они выбрасывали пустые бутылки, разбросанные банки из-под пива, мыли полы и посуду. Сюда заезжали отоспаться приятели-таксисты, заваливались ребята с ящиками