– За счет заведения, – говорит он, сохраняя холод в каждом звуке своего сильного голоса.
– Нет, спасибо, – отвечаю и бью Вику по спине, чтобы привлечь внимание.
– Что? – подруга, наконец, отрывается от производства засосов.
– Вик, я наверное…
– Да ладно тебе, Анютка. Неужели снова хочешь свинтить? Никто тебя не обидит. Посиди с нами, – Вова снова подкладывает свой мерзкий язык. – Не заставляй меня тебя уговаривать, – а вот эта фраза сказана уже с подтекстом.
У меня нет права отказаться. Как же я его ненавижу!
– Конечно, – выплевываю я.
– Никита Сергеевич, что-то принести? – запыхавшийся официант стоит возле нашего столика и нервно перебирает пальцами.
– Холодный чай, – говорит Клим, и я автоматически перевожу на него взгляд. – Два, – подмечает он, дергая губами в подобии усмешки, но от нее все так же веет тьмой. Никакой радости или веселья.
– Хорошо, – лопочет паренек.
Сразу видно, что бедный официант на грани истерики. Да кто такой этот Клим-Никита Сергеевич? И почему он производит на всех такой эффект?
– Бутылку виски, лед и три «Лонг-Айленда» (прим.автора: коктейль на основе водки, текилы, джина и рома), – продолжает Клим.
Курицы многозначительно переглядываются и прижимаются к своему благодетелю еще теснее. Так это и работает. Ком встает в горле, музыка буквально бьет по барабанным перепонкам, причиняя нестерпимую боль. Сколько еще я выдержу?
Час. Целый час в моем личном аду, который для остальных кажется лучшим местом на земле. То и дело проверяю время, наблюдая, как вокруг все напиваются до беспамятства. Четко вижу, как у людей снимаются стопы и исчезают границы. Сейчас им можно все. Сейчас они непобедимы и свободны. Они высоко в небе и им хорошо, но совсем скоро новый день размажет их по асфальту.
Я помню, какого это. Помню беспричинный смех и целый мир внутри себя. Помню ощущение невесомости. Помню чувство радости от того, что вокруг люди которых ты любишь, а они любят тебя, хоть и видят, возможно, впервые. Все помню, но отчаянно стараюсь забыть.
Вика с Вовой совсем слетают с катушек. Она сидит на нем сверху, атакуя губы, а его руки наминают ее ягодицы. Ее задницу может увидеть любой в этом зале. Многие как раз этим и занимаются. Будет чем заняться ночью одной правой, если с телками не повезет.
Напротив картина не менее жуткая. Вот кто вряд ли вообще занимается мастурбацией. Зачем? Когда тебе гладят яйца в четыре руки только за пару коктейлей.
Клим не предпринимает ничего. Никаких действий. Лишь иногда что-то нашептывает своим шлюхам. Подбадривает, наверное. Или повышает ставки. Марина подбирается тихой змеей до его губ, парень демонстративно отворачивается подставляя шею, но тут его ждет еще один размалеванный гудок, от которого тоже приходится уворачиваться.
– Мы