Преследователь, несущийся за мной по пятам, не дает времени на то, чтобы остановиться и попытаться сообразить, в какую же сторону бежать дальше. Как на грех, хозяин участка, на котором я оказываюсь, был большим затейником: рядом с домом он разбил настоящий лабиринт, тропинки в котором окружены живой изгородью. Плотно растущие кусты с жёсткими, колючими ветками, кажется, обступают меня со всех сторон.
Поэтому, чтобы не выколоть глаза, я вынужден бежать вдоль них, вытянув вперёд руки, то и дело натыкающиеся на колючки. Но я уже не обращаю внимания на боль в ладонях и стекающую по ним кровь. Мне совершенно не улыбается становиться ущё одним “двухсотым”, поэтому я мечусь по лабиринту, словно загнанный волк, пока наконец не попадаю в капкан. Понятное дело, и не капкан то был вовсе, а просто керамический горшок с садовой рассадой. Да только, единожды туда попав, моя нога никак не хочет оттуда вытаскиваться. А может и хочет, да не может. И, судя по раздающимся совсем рядом звукам, мой загонщик совсем рядом: на параллельной тропинке лабиринта.
Бежать дальше с такой “гирей” на ноге было бы чистым безумием, поэтому мне приходится потратить несколько драгоценных секунд, чтобы избавиться от обузы. Именно эта задержка и приводит к тому, что тот, кто за мной охотится, оказывается, наконец, совсем рядом со мной. Когда я бросаюсь к очередному повороту лабиринта, оттуда выскакивает мой преследователь.
Единственное, что остается мне делать в такой ситуации, так это бросаться в ноги загонщику, пытаясь повалить его на землю. Так я и поступаю. О чём теперь нисколько не жалею. Не ожидавший такого коварства от убегающей жертвы, убийца не был готов к подобному трюку с моей стороны. Взмахнув руками, он начинает заваливаться на спину, пытаясь найти хоть что-то, что может помочь ему устоять на ногах. Но, схватившись рукой за колючую ветку, он вскрикивает от неожиданно пронзившей его ладонь боли и валится на спину.
Естественно, я мгновенно оказываюсь сверху и пытаюсь перехватить его руку с пистолетом: ни к чему мне лишние дырки в туловище или, не дай Бог, в голове. Мы боремся с ним в полной темноте и тишине, нарушаемой лишь нашим сопением. Паренёк оказывается достаточно проворным, он брыкается и извивается, как дикая кошка, и мне никак не удается с ним справиться. Кроме того, он всё время норовит попасть мне в глаза растопыренными пальцами свободной руки и, нужно признаться, пару раз это ему почти удается.
Наконец, когда я, изловчившись, блокирую его руку с оружием и выворачиваю из неё пистолет, я получаю страшнейший удар в пах. Это похоже на настоящий атомный взрыв в миниатюре. Полыхнув болью в паху, он проходит ураганом по всему организму, остановливая напрочь моё дыхание и выбивая целый фонтан слез из глаз.
На какой-то момент я теряю способность видеть что-либо и соображать, чем моментально воспользовался мой противник. Он суетно шарит по земле в