Ну да ладно, хотя у меня было смутное подозрение, что наш Арамис сбежал от должников. Было у нас как-то такое время, когда кредиторы бегали от должников – и убрать кредитора стало самым лёгким способом расплатиться с долгами.
Какой-то у него там бизнес-шмизнес, даже несколько бизнесов, которыми он особо не занимался, только подаивал с них деньги. Была и какая-то частная клиника, где он занимался экспериментами по передаче информации от клетки к клетке.
На встрече однокурсников он всё-таки выпил и разговорился:
– Мы очень продвинулись в лечении герпеса, – гордо так говорит. – А вот раком мы заниматься не будем, потому что для этого нужен крупный центр, много больных и статистика.
Тут подвалили наши шумные однокурсники. Множество моих знакомцев занялось яхтенным спортом. Всё это, по-моему, дело дурное, забава для богатых. Видел я, как после кризиса в девяносто восьмом пытались эти яхты продавать. Один даже жил в яхте на Пироговском водохранилище, потому что его из квартиры за долги и общее безденежье выперли. А пока над ними не висел дамоклов меч русского разорения, они с разной степенью профессионализма бороздили моря и океаны мира, оставаясь в своей обыденной жизни банковскими служащими.
И вот они хлопали Арамиса по плечу и спрашивали:
– А ты ведь тоже яхтами занимался?
– Да, – он им так, с усмешечкой. – Только я этим как спортом уже не занимаюсь.
– Что, – спрашивают его сочувственно, – проблемы со здоровьем?
– Да нет. Я когда выиграл чемпионат мира, то как-то потерял к этому интерес.
Банковские служащие звучно клацнули челюстями.
– Так это ты был в Гамбурге в две тыщи втором, в классе «микро»?
– Да, это мы – только что построили яхту и решили опробовать. Вот так и получилось. А за несколько лет до этого, в Канаде, меня взяли на борт, чтобы пройти на юг вдоль американского побережья. И когда я взял в руки фал, то будто игла вошла в вену наркомана – я понял, что это моё. Безо всякого соревнования и спортивного интереса.
Ну, ё-моё, думаю, такие люди и без охраны.
Но так или иначе, он приехал сюда.
Потом я узнал подробности, но – нет, не мог он Мишаню завалить.
Даже если бы они поругались, даже если б напились и вспомнили былые обиды – а я знаю, что им было, что делить.
Да и корысти ему нету никакой.
Не тот стиль, вот что я скажу.
И тут вижу, как он себя ведёт. Зона-то всё показывает, она сразу человека выявляет – то ли он для понтов сюда залез, то ли бабла пришёл порубить, то ли вовсе с глузду съехал.
А так-то я любил всех. Я Атоса любил – Атос был благо-о-о-ородный, он всем помогал.
Он нам всем сильно помог, и мне в том числе.
Я-то довольно давно обретался в научном городке. Квартира в Москве была продана, семейная жизнь не сложилась, я начал попивать и сразу же согласился поехать в Зону.
Если бы мне предложили ехать лаборантом, я бы и то согласился. Но контракт был на инженера-исследователя, что даже тешило моё