– Он, конечно, не так плох, но ведь он – полное ничтожество. А художник должен быть прекрасен во всем, не так ли, Этьен? – томно говорила мне сексуальная Мириам.
И я соглашался.
Анри все-таки воспринимался мной как занимательный феномен, и я начал искать его общества. Наверное, чтоб убедиться: в самом деле он такой бестолковый и неинтересный, или же прячет сокровища интеллекта и души под маской застенчивости и холода?
Я подсаживался к нему в столовой, завязывал разговоры, рассуждая о культуре, политике и обществе, но Анри натурально только хлопал глазами, и жевал свои бутерброды, пока я разливался в красноречии.
– На кой черт ты вообще с ним начал общаться? – ревниво шипела Мириам.
Она изо всех сил пыталась стать моей девушкой, и я обнадеживал её, уделяя Мириам довольно много своего времени.
– Почему бы и нет? – спокойно ответил я ей.
Я жил в Юкле, но часто гулял по Икселю, и однажды наткнулся там на Анри.
– Я живу неподалеку, – ответил он, когда я спросил его. – Шоссе Бундаэль. Не очень хорошее место, но ничего, мне сойдет.
Так я и узнал его адрес.
Я, недолго думая, навязался Анри, и мы вместе проходили пару часов по округе. Честно говоря, мне было безумно скучно, но Анри, удивительно, был в тот раз довольно разговорчивым. Он много говорил о техниках живописи, об искусстве, снова о техниках, и каких-то чертовых философских концепциях Кандинского, или Малевича, или еще кого-то из русских авангардистов.
Говорил он коряво, но, кажется, не от того, что был плохим оратором (но и это, полагаю, тоже), но потому, что был жутко взволнован, как будто…
– Как давно я не разговаривал с кем-то так подолгу! – воскликнул он.
Тогда я понял, насколько Анри одинок.
Я предложил, когда вроде бы встреча подошла к логическому завершению, выпить вместе пива.
– У меня нет денег… – грустно ответил он.
– Я угощаю!
Мы зашли в бар, я заказал по две стелы. У Анри тряслись руки, и он чуть не расплескал содержимое бокала.
– Что с тобой? – засмеялся я.
– Этьен, я вообще-то не пью… я даже не пробовал…
Я расхохотался еще больше, Анри подхватил мой смех.
– И зачем согласился тогда?
– Не знаю, – Анри опустил глаза.
После той прогулки я подумал, что теперь мы навроде друзей, но, когда мы встретились в университете через пару дней, Анри только на бегу поздоровался со мной, и даже будто бы намеренно избегал меня.
Кто их поймет, этих гениев!
А потом он вообще пропал недели на три. И, вообще-то, кроме нас с Мириам, этого никто не заметил.
– И куда уродик подевался? – с какой-то грустью говорила она.
– Я давно это планировал. Потому что все было невыносимо. Моя жизнь. И я сам, – почти шепотом говорил