Антимонопольная религия. Эдвин Рокфеллер

Таким образом, он полагает, что рыночные силы – направляемые ограничениями, налагаемыми антимонопольным правом, – приведут к хорошему результату или, по крайней мере, к результату лучшему, чем любая из альтернатив, которые в целом отказываются полагаться на рыночные силы. Таким образом, модель совершенной конкуренции может рассматриваться как задающая основную цель, к достижению которой стремится антитраст, но условия для которой он не рассматривает как заведомо имеющие место. Антитраст обращается, таким образом, за руководством к совершенной конкуренции, но анализ с неизбежностью высвечивает многочисленные и сложные несовершенства реальных рынков»[11].

      Антитраст «дополняет» или «определяет». Профессора еще не решили. Антитраст нечто «полагает». Антитраст «стремится к результатам», но «не рассматривает нечто как заведомо имеющее место». Антитраст «обращается к совершенной конкуренции за руководством» для дополнения того руководства, которое он почерпнул из ограничений, налагаемых антимонопольным правом. Извлекая из антимонопольных законов умозрительную концепцию «антимонопольного права» и вытаскивая из этой шляпы кролика по кличке «антитраст», профессора заканчивают рассказом о том, что высвечивает «анализ». Студент вправе спросить: а откуда взялся «анализ»? Из антимонопольных законов? Из антимонопольного права? Из антитраста? Чей это анализ? Почему о нем говорится в единственном числе?

      Антитраст не определен ни в одном положении антимонопольных законов. Он непереводим на другие языки. Антитраст не принимался [конгрессом]. Он не является непротиворечивой совокупностью норм. С ним нельзя ознакомиться. Для его интерпретации нужны эксперты. В значительной степени он сводится к мнению данного профессора. В своем практикуме Элеонора Фокс и Лоренс Салливен пишут об «основной заботе антитраста», и о его «нескольких задачах», и о том, что «антитраст посредством права регулирует экономическую структуру и экономическую деятельность»[12]. Они также сообщают нам, когда судебное решение становится «поражением антитраста»[13]. Тимоти Мьюрис, будучи председателем Федеральной комиссии по торговле [ФКТ], заметил, что остается многое сделать, «чтобы не допустить повторений антитрастом ошибок прошлого»[14].

      Антитраст не может быть изменен законом, реформирован или отменен. Он является интуитивной смесью законодательства, экономической теории и политики; мистической подборкой устремлений, верований, подозрений, презумпций и предсказаний. Антитраст есть квазирелигиозная вера, не зависящая от положений антимонопольных законов.

      В антитрасте имеется много доктрин, без конца анализируемых на семинарах, в лекциях, статьях и решениях судов. Антимонопольная вера зиждется на четырех элементах, которые редко упоминаются и которые будут обсуждаться в следующих главах настоящей книги. Они суть следующие: 1) вера в легенду о «Standard