Сегодня на прием у нее был записан некто Викторов, Сергей Львович. И он позвонил в дверь ровно в 10:30, как и было ему назначено. Пунктуальность говорила о том, что он врач. Вошел крупный мужчина, совершенно лысый, с крупным носом, но живыми, умными, маленькими глазами под мохнатыми бровями.
Яна предложила ему сесть и спросила, что он хотел бы выпить: чай, кофе, сок.
– Кофе, если можно, крепкий, с молоком.
Крепкий кофе с молоком, но без сахара пьют люди с уравновешенной психикой, для которых главное – душевное спокойствие, и его они оберегают пуще ока. Они уходят от всего опасного, неясного, неопределенного. Они любят уверенность, здравый смысл и тишину. Они никогда не станут заниматься бизнесом – этой стихией неопределенности, риска и болезней. Они становятся врачами, набивают себя знаниями и никогда не рискуют ставить диагноз, неподтвержденный обследованиями и анализами.
Люди, пьющие кофе без молока, но с сахаром, это другие люди. А без сахара – тем более.
– Все началось с того, что у меня умер пациент, – начал он и снова покачал головой, словно, не веря все еще в произошедшее, – я до сих пор не могу успокоиться; этот случай стоит у меня перед глазами; не пойму, что произошло, почему он умер, я все сделал правильно, это могут подтвердить и сестры, бывшие на операции, и коллеги, которым я показывал рентгеновские снимки и план операции. Было все безупречно, по плану, была удачная операция, тем более она была не из самых сложных, я таких операций провел более десятка за мою врачебную жизнь. Но тем более мне было странно, отчего мог пациент умереть? Я убежден, не от моего вмешательства в его организм, но других причин я не вижу и до сих пор переживаю, не нахожу покой…
– Когда он умер, если не на столе?
– Пока его везли в палату, привезли мертвым.
– То есть по дороге от операционной к палате?
– Верно.
– Кто его вез?
– Всегда это делают операционные сестры, всегда одни и те же.
– А что говорит патологоанатом?
– Он нашел только сильно поврежденные почки, печень и поджелудочную железу, – ответил врач.
– Причиной повреждения этих важнейших органов явилось отравление, верно? – спросила Яна.
– Нет. Отравление ядом токсикологическая экспертиза не подтвердила. Если только был яд быстрого разрушения.
– Правильно. Яд быстрого разрушения. Это и есть причина смерти Вашего пациента! – сказала Яна, наблюдая за руками клиента. Они были могучими, поросшими черной шерстью, но спокойные, уверенные; они как бы каждым движением мускулов подтверждали слова врача.
– Я тоже стал так думать? – согласился врач.
– Яд подсыпался живому человеку небольшими дозами,