– Вы не могли бы уйти? Вы мешаете людям ходить,– сухо сказал Максим Владимирович.
– Так мне же совсем чуть-чуть осталось!– грустно воскликнул старичок. Молчанов бросил взгляд на его картину. Станция на самом деле смотрелась как вживую. Но на завершение полотна явно требовалось ещё много времени.
– Не чуть-чуть,– возразил Молчанов.
– Ну хорошо,– вздохнул старичок. Он медленно убрал кисти и палитру в чемоданчик, куда после была отправлена картина, неторопливо сложил мольберт и ушёл.
– Делов-то!– хмыкнул Максим Владимирович.
Пока он ехал на эскалаторе обратно, то думал, за что же Иссинский так сильно недолюбливает этого художника. По мнению Молчанова, жалующиеся машинисты являли собой куда более мощный раздражитель. Вновь оказавшись в аппаратной, Молчанов застал окончание диалога Максима Вячеславовича с диспетчером.
– Нет, Максим-м, мы с тобой должны как-нибудь встретиться!– бодро вещала трубка. Судя по очаровательному акценту, это была Наринэ-Иванна.– Давай сегодня кофе попьём после работы?
– Я не могу, у меня немецкий,– у Иссинского и вправду были курсы немецкого языка в тот день. Он был слегка раздосадован, что лишается встречи с Наринэ-Иванной.
– Щто?– не расслышала диспетчер.
– У меня немецкий,– повторил Максим Вячеславович.
– Щто?– почему-то шёпотом спросила Наринэ-Иванна.
– Немецкий!– так же шёпотом ответил Иссинский.
– А!– в трубке послышалось довольное восклицание.– Зер гут! Ну ничего, всё равно приходи. Будем с тобой на немецком разговаривать. Ладно, отбой!– и Наринэ-Иванна повесила трубку.
– Ты ей уже сообщил о художнике?– спросил Молчанов, присаживаясь в кресло.
– Ага.
– А разве из-за такого надо связываться с диспетчерами?
– Да нет, не надо, я ей по дружбе позвонил,– пожал плечами Максим Вячеславович.– Веселю её иногда.
– Неплохо,– кивнул Максим Владимирович.– А почему ты так нелестно отзывался об этом художнике? Неконфликтный, послушный. Правда, собирается медленно. Но это ещё ничего.
– Вот ты его так раз шесть погоняй и сразу всё поймёшь,– объяснил Иссинский.– Я-то тут уже третий день работаю.
– А он всё время возвращается?
– Ещё как!– Максим Вячеславович потянулся и принялся наблюдать за мониторами, повернув кресло к столу.– Я, честно говоря…– он запнулся, а через секунду непонимающе посмотрел на Молчанова.– Это что вообще такое? Поразительная наглость! Ты посмотри!
Максим Владимирович посмотрел на экраны и увидел на них того же старичка, мирно рисующего станцию с натуры. Но на сей раз мольберт стоял в противоположном конце платформы.
– Нет,