– Ты что, Николай, разбросал там все, – и капсюли и резинки. Богато, что ли, живешь? Так я могу и раскулачить.
– Да соберу я все, – ответил Николай и торопливо прошмыгнул мимо.
Последний в этот день сюрприз ждал нас, когда мы уже готовились подняться на гора. Треснуло вдруг так, что казалось сама шахта раскололась пополам. Тугой воздушной волной ударило по ушам, в ушах зазвенело. Мы невольно съежились, втянув головы в плечи, почувствовали, как по загривкам побежали мурашки. С испугом глянули на участкового, который в это время стоял у висевшего на стене громоздкого в шахтном исполнении телефонного аппарата, собираясь, видимо, звонить кому-то на гора.
Он и ухом не повел. Бросил только:
– Это Николай отпалку произвел.
*
Вечером к нам в общежитие «для разбора полетов» заглянул наш куратор, – доцент горного факультета Василий Петрович Казаков. Человек предпенсионного возраста, фронтовик, выпускник нашего же института начала 20-х годов, он был у нас кем-то вроде няньки, или «классной дамы». Своей опекой он нас сильно не досаждал, но, как это ни удивительно, много знал о каждом из нас, успешно решал с комендантом общежития вопросы нашего быта, и в меру сил следил за содержательностью нашего досуга. При этом, будучи неисчерпаемым источником разного рода знаний по горному делу, был нашим профессиональным консультантом.
Естественно мы сразу же обрушили на него эмоциональный заряд полученных впечатлений, навалились с разного рода вопросами, которые постеснялись задать водившему нас по шахте участковому. Он слушал нас внимательно, вместе с нами смеялся над нашими страхами. Глаза его по-молодому искрились неподдельным добрым пониманием и юмором.
Да, – говорил он, бережно укладывая на край стола искалеченную на фронте левую руку, – месторождение действительно очень сильно обводнено. Льет там изо всех щелей и трещин. К тому же вода еще и кислотная. А то, что клеть из под ног уходила, так это потому, что вы припоздали со спуском. Когда рабочие на смену спускаются, подъемная машина работает в другом режиме, – клеть спускается и поднимается плавно и с меньшей скоростью. А после того, когда смена спустилась и начинается подъем руды и пустой породы в вагонетках, подъемная машина переходит на другой, – грузовой, ускоренный режим работы. Машинист подъемной машины работает, как шофер, который везет в кузове дрова. Вот вы и попали на этот другой режим. Но ведь ничего не случилось? – он вопросительно посмотрел на нас, – зато какой комплекс ощущений!
– Ну, а что же это нас отправили на ознакомительную практику на такую допотопную шахтенку? – спросил куратора Толя Кожухов. Он был постарше нас, отслужил в армии, и даже где-то успел поработать на шахте. – Разве нельзя было направить на новую большую шахту с современной техникой.
Василий Петрович от такого серьезного вопроса построжал,