– Но реки не текут вспять, – ответили им исполины, – вы можете лишь плыть следом.
– Что древучесть, что золотая река – все лишь зло и потери, – сказали им в отчаянии мирцы, – вы ничего не знаете о жизни.
И тогда Древосты запели о жизни: о вспаханной земле, о запахе костров, о закатах и рассветах, о топоте детских ног, о сказках стариков и свободе плыть по реке в новые земли.
Песню услышали мирцы в иных мирах и вернулись в свой.
Душаня спряталась за деревом и смотрела, как встретил путников старый-старый Мир, скрипящий гнилыми заборами, шамкающий развалившимися воротами, заросший колючками. А потом древока почувствовала, как ее шерсть встала дыбом. Оглянулась. За ее спиной клубилась тьма. Она похолодела, но не могла и с места сдвинуться. Черный туман окутал ее, положил невидимые руки на плечи и, шепнув грустное «до встречи», просочился к золотой реке. Душаня не выдержала и бросилась бежать по страницам, которые пролистывались сквозь нее. Но голос тьмы шелестел прямо над ее ухом.
И вновь засиял Мир, встречая своих утраченных…
Здесь тоже дымилась обугленная дыра. Душаня перескочила ее одним прыжком.
Но тут страшный удар расколол Мир. Земля заныла. Разошлась трещинами. Ее тошнило огненными потоками. Она корчилась и плавилась на клочки, на которых с трудом пытались удержаться остатки народов Мира. Острова возникали и скрывались под лавой. Вода кипела и испарялась. Тонули древосты, не в силах устоять на дрейфующей земле. Гибло все великое и вечное. Долго ли длилась эпоха Пламенной земли или коротко, но каждый день был словно год. И так было, пока в Мир не пришел Правитель. Высокий и сильный. В черной бороде сверкала белая улыбка, черные глаза смотрели прямо. Он сказал:
– Разве вы не видите, что во всех ваших бедах виноваты древосты? Они спели Песню и заставили вас покинуть мир. Они спели Песню, вырвавшую вас из царства мечты. Они спели Песню, от которой раскололась земля. Не было бы Песни, не было бы бед.
Так сказал Правитель, и измученные мирцы согласились с ним.
– Я построю новый прочный Мир, – пообещал Правитель, – но мне нужно сердце, полное любви.
И все переглядывались. За время выживания все забыли о любви.
Душаня смотрела на потухшие глаза мирцев, на булькающую землю под ногами. Вдруг из толпы вышла девушка. Вместо платья с нее свисали обугленные лохмотья, в ее волосах цвета осенней травы вились почерневшие лианы и засохшие цветы, только глаза были полны сияющей весны. Толпа выдохнула в одном порыве надежды:
– Отрада!
Отрада сказала, глядя в черные глаза Правителя:
– Держи мое сердце.
Правитель, не в силах оторваться от прекрасной Отрады, взял ее сердце и на глазах у всего Мира бросил его в кипящую лаву. Тотчас лава застыла. Земля перестала плавиться и стала твердой. На поверхности лежали вынесенные из ее лона почерневшие древосты. Мирцы обступили исполинов. И тут они увидели,