Мы рывками пробирались вперёд, то и дело подскакивая на рытвинах. Мотор бешено ревел, и мама крепко вцеплялась в руль.
– Чёрт! – воскликнула она, когда из снега возникла белая птица и исчезла в метели.
Я резко пробудилась ото сна и стала смотреть в окно. Лондонские пробки остались далеко позади. Тропа оборвалась, и, вместо того чтобы подниматься вверх, мы начали соскальзывать вниз. Мама надавила на тормоз, стены с обеих сторон начали сдвигаться, и мы подъехали к высоким воротам, за которыми располагался двор.
– Чёрт, – повторила мама.
Я была права насчёт грязи. Они действительно жили посреди грязевой поляны. Огромной грязевой поляны. Фары фургона осветили бугорки замёрзшей грязи, и мы остановились у маленького полукруга света, видневшегося из-под входной двери.
– Хмм, – протянула мама. – Зимой здесь ещё более одиноко.
Минуту мы сидели в фургоне, глядя, как в свете фар падает мокрый снег, оседая на клочках травы у двери. Между нами и клочками травы была грязь. Грязь, гравий и мокрый снег.
Я выскочила из фургона. Он был довольно высокий, и грязь застала меня врасплох, с чавканьем забрызгав кеды и носки.
– Идём, Майя, – позвала мама. – Ты замёрзнешь.
Я схватила пакетик лакричных конфет и сунула его в карман. Если их никто не любит, значит, я возьму их себе.
Мы стояли в ледяной каше, ожидая, когда входная дверь откроется.
– Сара! – Тётя Ви распахнула дверь, и три большие вонючие собаки выбежали следом за ней, обнюхивая нас и молотя хвостами по двери. Интересно, какая из них укусила меня в прошлый раз?
Тётя Ви отогнала их и втолкнула нас в дом.
– Ужасно холодно, – сказала она, проводя нас через прихожую с каменным полом к огромной тяжёлой двери, обвешанной облезлыми коврами. – Заходите! Олли развёл огонь. Идите, идите! – Она провела нас и собак в комнату и захлопнула дверь.
Воздух был спёртый. Пахло древесным дымом, супом и мокрыми собаками. Было тепло, но сыро.
Усевшись на край продавленного дивана и поставив рюкзак на пол, я схватила подушку, чтобы прикрыть торчащую из обивки пружину. Это была одновременно кухня, столовая и нечто вроде гостиной. У дивана стоял огромный камин с горелкой. У окна, закрытого тяжёлыми шторами, находился длинный стол со скамьёй и ноутбуком.
За ноутом сидел мальчик. Олли?
– Поздоровайся. – Тётя Ви постучала его по плечу.
– А это обязательно? – спросил он, поднимая голову.
Тётя Ви толкнула его в бок, но ничего не сказала.
Я пристально смотрела на маленький квадрат оранжевого света перед горелкой.
Мне не хотелось здесь находиться.
Наверное, мама почувствовала это, потому что сжала мою руку и тут же начала непринуждённо болтать, а тётя Ви принялась вычерпывать что-то из чёрной кастрюли, кипевшей на огромной плите, и разливать по разномастным мискам.
– В Лондоне ужасные пробки, а потом начался дождь. Так что мы преодолели