Иль рожь сыпучая, когда крестьянин зерна
Бросает веялкой своей.
Все становилось сном, стирались очертанья,
Как будто образы картин
Заброшенных, чей смысл в своем воспоминаньи
Творец воссоздает один.
За скалы убежав, скрывался пес голодный
И ждал, поджавши хвост меж ног,
Ухода нашего, чтоб оторвать свободно
Им недоеденный кусок.
– И все же будешь ты такой, как мерзость эта,
В которой все – чума и гной,
Звезда моих очей, луч солнечного света,
Ты, моя страсть и ангел мой!
Да, будешь ты такой, царица вожделений,
Когда, заслыша Смерти зов,
Уйдешь ты, под травой и зеленью растений,
Тлеть одиноко средь гробов.
Тогда, моя краса, скажи толпе проворной
Тебя съедающих червей,
Что образ я храню и лик нерукотворный
Уж разложившихся страстей!
Dе Рrоfundis Clamavi
Молю о жалости, единая Отрада,
Со дна угрюмых бездн, где сердце пленено.
То мрачный мир, кругом все сыро и темно,
И в сумраке плывут неведомые гады.
Шесть месяцев царит там солнце без тепла,
Других шесть месяцев земля покрыта тенью:
В полярной той стране одно лишь оскуденье;
– Ни зелени, ни струй, ни птичьего крыла!
На свете ничего ужасней быть не может
Той ночи, с Хаосом первоначальным схожей,
И злой холодности тех ледяных лучей;
Завидую судьбе последних я зверей,
Могущих в сне тупом забыть земное бремя,
Так медленно клубок разматывает время!
Вампир
О ты, которая ножом
Мне сердце скорбное пронзила
И, словно стадо бесов, в нем
Все размела и истребила.
Ты, для кого душа моя
Постелью стала и владеньем,
К тебе навек прикован я,
Как каторжник к своим мученьям,
Как игрока упрямый взор
К столу, как пьяница к стакану,
Как падаль к червю, и не стану
Скрывать проклятый мой позор!
Я попросил кинжал проворный
Вернуть мне волю прежних дней;
Я захотел, чтоб яд тлетворный
Помог трусливости моей.
Увы! от яда и кинжала
Мне был презрительный ответ:
«Судьбе ничтожный раб не жалок,
И для тебя свободы нет.
Безумец! – Если мы, оковы
Разбив, тебя освободим,
Ведь поцелуем ты своим
Труп воскресишь вампира снова!»
Лета
На сердце мне приляг, душа глухая,
Любимый тигр, ленивый, томный зверь.
Я погрузить ладонь хочу теперь
Во тьму волос, их трепетно лаская.
В душистые одежды я твои
Вновь погрузить главу хочу больную,
Вдыхая вновь, как розу неживую,
Дух сладостный былой моей любви.
Я спать хочу! Мне жизнь уж надоела!
В пленительном, как