Эстет подмигнул, а уголочки поджал в тугой усмешке:
– Сорвешь букет ароматных хризантем?
– Шутишь? – Неохота заструилась на квадратном лице. – Делать мне нечего?!
– Почему? Сделай ей приятный сюрприз, увидишь, как она вмиг засияет!
– Да пошла она… – Коротышка сплюнул на серый камень тротуара. – Думаю, перебьется как-нибудь и без них.
Как он может так говорить про нее? Что она сделала ему? Эколта покоробило.
– Я без задних мыслей, но скажи, ты хоть любишь ее?
– Знаешь, Амеон, Ювиада меня сейчас волнует меньше всего на свете. Вот если бы она плавать меня научила за пару часов или отправилась бы вместо меня на палубу, то тогда, да – еще можно было бы что-то придумать.
Эколт, дивясь равнодушию друга, искривился, но ему и вмешиваться не пришлось – Гарт сам вывалил непредвзятое мнение:
– Что ты так печешься о ней? Ты полагаешь, что она единственная и неповторимая, да? Нет, это далеко не так: Юви не была первой, не станет и последней. Хотя, я бы выразился, крайней, последней – звучит, как окончательный и бесповоротный приговор, – он злорадно оскалился. – Любовь, вообще, в корне ошибочное понятие: по большому счету нам нужна только страсть и услада, а чувства придуманы, чтобы хоть как-то оправдать людскую похоть. И лучше уж смириться с этим единожды, чем тысячу раз ударить лицом в грязь.
– Я не верю, что это ты говоришь… – не докончил Ами.
– Дружище, ты просто мечтатель, краснеющий при виде девушек… А думать за тебя начинает твой маленький дружок, откуда тебе знать? – Гартиммер усмехнулся. – Даже твоя воображаемая муза тебя покинула, или кто там у тебя? Кавалер? Ты слишком наивен.
– Может и так… Но говорить, как ты – гнусно и низко!
Амеон вскочил, намереваясь уйти, как друг выкинул следующую реплику:
– И что? Весь мир не обидишь. А вот он тебя – запросто! Юви мне еще спасибо скажет!
– Тебе? Что ты ей принес, кроме боли и отчаянья?! А?! Ничего! За что она тебе спасибо скажет?
– За то, – слащаво продолжил Гарт, – что я ее научил жизни!
– Молись, чтобы у тебя это не получилось!
Эколт смерил его взглядом и обиженно потупился вниз:
– Когда-нибудь в этом мире всем воздастся по заслугам!
– Это вряд ли. А молиться-то кому? Владыке? Или у тебя есть еще пара богов в запасе? Чего заткнулся? – вспылил Гартиммер. – Аргументы закончились?
Амеон почувствовал, как к горлу подступили слезы:
– Да ты ее просто не достоин! Слышала бы она тебя сейчас…
– Постой-ка, – тихий пронзительный звук доходил до самых тонких струн души, небрежно дергая каждую из них, – да она ж тебе дорога…
Все тело словно пронзило копьем. Стало больно, стыдно и страшно…
– Побежишь признаваться, пока еще не слишком поздно?
Нижняя губа Ами поднялась, а весь рот хаотично завибрировал. Из уголков глаз мигом