своё состояние, выгодно женился, сразу сделав себе наследника, и дальше тратил время на стрельбах и самостоятельно организованных небольших экспедициях, пока его не затоптал на охоте слон, то Беннет, даже женившись на его сестре, не смог удержать в руках нажитое. Теперь уже доктор, он слишком ушел в науку. Последней находкой его коллеги и друга была странная каменная плита с непонятными значками. К сожалению, других плит полковник выломать не успел (археолог-джентльмен очень утилитарно относился к истории. Как и к редким видам животных, иным расам, плебеям и женщинам). Отправившись после такого улова на охоту, он пал жертвой разъярённого слона, оставив после себя безутешного друга, скорбящего сына, опечаленную племянницу Лизбет и восторженную вдову. Так что опираться обездвиженный доктор Беннет мог только на одну плиту. Как и весь остальной мир. Но что ещё отличает джентльмена от плебея? Щедрость (и хвастовство). И вот, он расшифровал запись! Вернее он расшифровал часть знаков, но это уже давало им шанс! Шанс побольше, чем у многих, ведь кусок таблички благоразумно был не предъявлен общественности, не иначе как по велению свыше. Изображение красивого храма украшало кабинет господина Беннета, когда слова в табличке наконец сложились в «найдешь ты дар богов через очищение в доме глиняных людей». Или «глиняных горшков» – тут господин Беннет несколько затруднялся. Но то, что это явно было указание на сокровище, он не сомневался. В своё время они с Джайком Расселом Кавендишем на свой страх и риск организовали экспедицию в Долину Царей, и все сливки достались им. Сейчас он тоже чуял всем своим еле бьющимся сердцем, что надо организовывать всё самому. Но проклятое здоровье. И проклятая гордость. Где была его голова, когда он на радостях размещал статью в Вестнике археологии? Как он мог забыть, что теперь не только джентльмены занимаются раскопками, но и всякие плебеи? Ему сказали спасибо, и все стали рыть в этом направлении. Будто мало было случаев, когда две конкурирующие группы археологов просто вырезали друг друга на радость статуэтке какого-нибудь кровавого древнего божка, рождая глупые слухи и суеверия о проклятиях гробниц? А всё жадность. И глупость. И гордыня, – с трудом признавался он себе.
Природа посмеялась над ними с Кавендишем. Юный лорд Кавендиш был полностью погружен в историю, но скорее был похож на своего дядю Беннета – он не жаждал пойти в армию во исполнение семейной традиции, он хотел сидеть в пыльной библиотеке, выискивая разницу в написании двух символов в алфавитах давно исчезнувших наций. А старшая девочка Беннетов была, во-первых, девочкой, а, во-вторых, страшно неусидчивой. Когда они сидели на раскопках – это даже было полезным, ребёнок лез везде, помогал по мере сил и совершенно не мешал матери и нянькам из местных. Но когда, усилиями тетушки Кавендиш, её запихали в пансион, начались проблемы. Проблемы – значит исключение, исключение – значит опять деньги. Лиззи запросто могла,
