Мы не торопились с отцом Михаилом выпить «для веселья». Куда спешить, дорога длинная, рассказывал батюшка увлечённо, слушать одно удовольствие. Но ум наш, известно дело, непоседлив, любит витать, по всей земле бегать… Вспомнился мне профессор из США Лори Манчестер, с которой познакомила меня тема «русские китайцы». Однажды открыл для себя сообщество омичей, часть жизни которых прошла в Харбине (они ставят ударение на последнем слоге), станциях и городках Китайской восточной железной дороги, а так же в дивном уголке Маньчжурии – Трёхречье. Лишь в пятидесятые годы прошлого века приехали они из Китая в Советский Союз. Интересны соотечественники были тем, что жили в экзотической стране, а воспитывались по канонам дореволюционной России, несли в себе русскость, которая была утрачена в самой России под воздействием коммунистической идеологии. Общение с этими людьми вдохновило на работу, я написал семь или восемь повестей и рассказов о «русских китайцах». Лори Манчестер (правильнее называть её, православную, Ларисой) изучала русскую эмиграцию, её китайскую составляющую. С этой целью приехала в Омск, кроме этого собирала материалы в Москве, Челябинске, Хабаровске – центрах реэмиграции наших соотечественников из Китая. Манчестер притяжение к России почувствовала по прочтении ещё в подростковом возрасте романов Достоевского. Начала изучать русский язык, в конце восьмидесятых впервые приехала в Советский Союз, потом ещё несколько раз посещала постсоветскую Россию. В Москве приняла крещение. Недавно по электронной почте сообщила о крещении восьмилетней дочери, причём, та сама попросила об этом. «Теперь у нас половина семьи православные… – писала Лариса, – а вторая – муж и сын – нет».
Лариса приехала в Омск для встречи с «харбинцами». Тогда мы и познакомились. Часа два беседовали за чашкой чая в кафе при гостинице. Лариса с первых минут покорила простотой в общении, обаянием, говорила по-русски с акцентом, с неправильностями, но свободно. С первых минут возникло ощущение, мы знаем друг друга тысячу лет. Лариса рассказывала о встречах с омскими «харбинцами», кого-то из них хорошо знал, кто-то стал прообразом того или иного моего героя. Слушал Ларису, а за душу брала обида: почему эту драматичную, трагичную тему русской эмиграции дотошно изучает не историк-соотечественник, а иностранец, ему передают «русские китайцы» личные архивы, письма, фотографии, мемуарные записи.
Я подарил Ларисе несколько своих книг, она мне – иконку Пресвятой Богородицы Курская коренная «Знамение», маслице от лампады у раки с мощами святого Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского,