Крестить своих малышей супруги так и не решились по причине крайне негативного отношения властей к церкви. А поскольку Римма Антоновна, между прочим, была хоть маленьким, но руководителем – возглавляла пригородный плодоовощной питомник, то могла и работы лишиться за такие «вольности». Местные сатрапы церемониться бы не стали.
Старший Пашин братишка, Гена по малолетству как-то не осознавал ситуацию, но когда пошёл в школу, сверстники его просветили в этом вопросе. Один из ребят постарше, приблизившись к нему на переменке, произнёс сакраментальную фразу: – А у него брат – дурак!
Да ещё глаза при этом выпучил и рот разинул. Все захихикали. Гена бросился на «обличителя», но в этот злосчастный день был унижен дважды – бесчеловечным глумлением над глубоко личным и горечью несостоявшегося отмщения. Силёнок явно не хватило.
А поскольку ребята ещё только приглядывались друг к другу, то для Гены открылась печальная перспектива – стать изгоем. В этот день он шёл из школы домой и чуть не плакал, стиснув зубы, в перепачканном и слегка разорванном костюмчике. Тогда он почувствовал, что начинает стыдиться брата и даже его ненавидеть.
Это чувство в нём крепло и развивалось. Он теперь искал повода досадить чем-нибудь брату: мог запросто толкнуть посильнее, сбить с ног. Мог даже бесцеремонно отнять у малыша конфетку или яблоко.
Паша молчал. У него, как и у всех даунатиков, напрочь отсутствовала агрессивность. Постоять за себя он не мог. Ему часто доставалось от чужих пацанов, а Гена и не думал за него заступаться. Более того, он продолжал свои издевательства. Родители поняли, что Бог старшенького умом не обделил (учился тот отлично), а вот трусость и жестокость в нём они как-то не разглядели, что и повлияло впоследствии на Пашину судьбу.
А пока что Гена пошёл на новый виток предательства. Желая как-то поднять свою репутацию среди одноклассников, он объявил, что Паша ему неродной. Его, дескать, родители усыновили после смерти какой-то их знакомой. Никакого стыда за свою ложь он не испытывал, постепенно сам начиная верить в придуманное.
Однажды негодник, продолжая свои издевательства, разбил братишке камнем голову до крови, якобы во время игры «в войну». Отец, конечно, выдрал узурпатора ремнём. Гена попритих, но при случае шипел где-нибудь из угла потихоньку: – У-У-У! Идиотина!
Между тем Паша идиотом не был. Пока жива была бабушка, в прошлом учительница, научился с её помощью читать. Да не как-нибудь по слогам, а вполне бегло и осмысленно. А вот писать она его не успела выучить.
После её смерти Паша всё же САМ освоил это непростое дело. Правда, имея перед собой печатные тексты, писал он тоже печатными буквами. Самое удивительное – практически без ошибок. Уму непостижимо, как он этого достиг. Другие дауны и рядом с ним не стояли.
Однако, когда к десяти годам, его всё же отдали в первый класс, ничего хорошего из этого не вышло. Не было рядом бабушки с её дореволюционным педстажем, и учёба у Паши не пошла. Вскоре пришлось забрать его из школы.
Но